Дед императора клавдия 7 букв. Значение клавдий трибун в православной энциклопедии древо

Свя-той Хри-санф про-ис-хо-дил из язы-че-ской се-мьи; по-лу-чил хо-ро-шее об-ра-зо-ва-ние. Сре-ди книг ему по-па-да-лись та-кие, в ко-то-рых языч-ни-ки рас-суж-да-ли о хри-сти-ан-стве. Но юно-ша за-хо-тел про-чи-тать кни-ги, на-пи-сан-ные са-ми-ми хри-сти-а-на-ми. Юно-ше до-ве-лось най-ти кни-ги Но-во-го За-ве-та. Свя-щен-ное Пи-са-ние про-све-ти-ло ду-шу ра-зум-но-го юно-ши. Он на-шел скры-вав-ше-го-ся от го-не-ний пре-сви-те-ра Кар-по-фо-ра и при-нял от него Свя-тое Кре-ще-ние. По-сле это-го он на-чал от-кры-то про-по-ве-до-вать Еван-ге-лие. Отец юно-ши вся-че-ски ста-рал-ся от-вра-тить сы-на от хри-сти-ан-ства и же-нил его на кра-са-ви-це Да-рии, жри-це Афи-ны Пал-ла-ды. Од-на-ко свя-той Хри-санф су-мел об-ра-тить свою же-ну ко Хри-сту, и мо-ло-дые су-пру-ги по обо-юд-но-му со-гла-сию ре-ши-ли ве-сти дев-ствен-ную жизнь. По-сле смер-ти от-ца они ста-ли жить в от-дель-ных до-мах. Свя-той Хри-санф со-брал во-круг се-бя несколь-ких об-ра-щен-ных ко Хри-сту юно-шей, а во-круг свя-той Да-рии со-бра-лись бла-го-че-сти-вые жен-щи-ны.

Го-ро-жане по-жа-ло-ва-лись епар-ху Ке-ле-ри-пу, что свя-тые Хри-санф и Да-рия про-по-ве-ду-ют без-бра-чие. Свя-той Хри-санф был от-дан на му-че-ния три-бу-ну Клав-дию.

Од-на-ко пыт-ки не смог-ли по-ко-ле-бать му-же-ство мо-ло-до-го му-че-ни-ка, ибо си-ла Бо-жия яв-но по-мо-га-ла ему. По-ра-жен-ный этим, три-бун Клав-дий уве-ро-вал во Хри-ста и при-нял Свя-тое Кре-ще-ние вме-сте с же-ной Ила-ри-ей, с сы-но-вья-ми Иа-со-ном и Мав-ром и со все-ми до-маш-ни-ми и во-и-на-ми. Ко-гда весть об этом до-шла до им-пе-ра-то-ра Ну-ме-ри-а-на (283-284), то он при-ка-зал всех их каз-нить. Му-че-ник три-бун Клав-дий был утоп-лен в мо-ре, а его сы-но-вья и во-и-ны бы-ли обез-глав-ле-ны. Хри-сти-ане по-хо-ро-ни-ли те-ла свя-тых му-че-ни-ков непо-да-ле-ку в пе-ще-ре, и свя-тая Ила-рия ста-ла по-сто-ян-но хо-дить ту-да, чтобы мо-лить-ся. Од-на-жды ее вы-сле-ди-ли и при-ве-ли на му-че-ния. Свя-тая по-про-си-ла дать ей несколь-ко ми-нут для мо-лит-вы, за-кон-чив ко-то-рую, скон-ча-лась. Слу-жан-ка по-хо-ро-ни-ла свя-тую в пе-ще-ре ря-дом с сы-но-вья-ми.

Свя-тую Да-рию му-чи-те-ли от-да-ли в блу-ди-ли-ще. Но там ее охра-нял по-слан-ный Бо-гом лев. Всех, кто пы-тал-ся осквер-нить свя-тую, лев ва-лил на зем-лю, но остав-лял жи-вы-ми. Му-че-ни-ца про-по-ве-до-ва-ла им Хри-ста и об-ра-ща-ла на путь спа-се-ния.

Свя-то-го Хри-сан-фа бро-си-ли в смрад-ную яму, ку-да сте-ка-ли все нечи-сто-ты го-ро-да. Но ему вос-си-ял Небес-ный Свет, а вме-сто смра-да яма на-пол-ни-лась бла-го-уха-ни-ем.

То-гда им-пе-ра-тор Ну-ме-ри-ан ве-лел от-дать свя-тых Хри-сан-фа и Да-рию в ру-ки па-ла-чей. По-сле ис-тя-за-ний му-че-ни-ки бы-ли жи-вы-ми за-ры-ты в зем-лю.

В пе-ще-ре, рас-по-ло-жен-ной непо-да-ле-ку от ме-ста каз-ни, ста-ли со-би-рать-ся хри-сти-ане, празд-нуя день му-че-ни-че-ской кон-чи-ны свя-тых. Они со-вер-ша-ли бо-го-слу-же-ния и при-ча-ща-лись Свя-тых Та-ин. Узнав об этом, язы-че-ские вла-сти при-ка-за-ли за-сы-пать вход в пе-ще-ру, за-пол-нен-ную мо-ля-щи-ми-ся.

Так в му-ках по-гиб-ло мно-же-ство хри-сти-ан, из ко-то-рых двое из-вест-ны по име-нам: му-че-ни-ки пре-сви-тер Ди-о-дор и диа-кон Ма-ри-ан.

См. так-же: " " в из-ло-же-нии свт. Ди-мит-рия Ро-стов-ско-го.

Помните: ничто, кроме души, не достойно восхищения, а для великой души все меньше ее.

Сенека

Нерон Клавдий Цезарь Август Германик имя при рождении Луций Домиций (Родился 15 декабря 37 г. – умер 9 июня 68 (30 лет); годы правления 54–68 гг.)

Род Домициев - старинный род, многие из этого рода были консулами, почти все мужчины из Домициев славились как военными подвигами, так и высокомерием и жестокостью. Отец Нерона имел репутацию мелочного сварливого скупца. За десять лет брака его жена Агриппина Младшая родила ему единственного сына - как считается, беременность была запланирована: многие богатые семьи, что бы не дробить состояние, старались иметь только одного сына, прерывая нежелательные беременности. Во время родов Агриппине сделали кесарево сечение.

После кончины отца и ссылки Агриппины маленький Луций Домиций был отправлен жить к своей тетке. Но эта детская полуссылка продолжалась недолго: после убийства Калигулы Агриппина была прощена, а Клавдий возвратил ее маленькому сыну его наследство.

Вне всякого сомнения, к тому моменту, как известный оратор и философ Луций Анней Сенека стал воспитателем Нерона, характер будущего тирана уже сформировался. Однако наверняка философ лелеял тщеславную мечту своим влиянием обуздать страсти и вырастить из зверя примерного (или хотя бы приемлемого) правителя. Оратор в Риме, кажется, что он может все или почти все. Известному философу нетрудно покорить воображение юноши, ученику захочется следовать поучениям учителя. Но философ не способен изменить душу воспитанника. Довольно скоро желание подражать учителю пропадет.

Конечно, Агриппина расчищала дорогу к власти не только для своего сына, но и для себя. Может быть, она считала, что юный Нерон будет более легок в управлении, чем Клавдий. Странная иллюзия. Но Агриппина совершила ошибку, стараясь заниматься не только политическими делами, но и вмешиваясь в личную жизнь сына. Она была против его увлечения сценой, против новой любовницы Акте. 17-ти летний юноша редко находит общий язык с родителями. В особенности, если сын упрямец, а у матери такой властолюбивый непреклонный характер, как у Агриппины. Как правило в Риме родительская власть заставляла подчиниться любого. Но в данном случае Нерон стоял выше матери. Он - принцепс. Нерон не хотел играть вторую роль.

Ссоры случались одна за другой. Агриппина решила припугнуть сына и начала поддерживать Британника в его притязаниях на престол, посчитав, что после такого демарша Нерон станет более уступчивым и покорным. Результат превзошел все ожидания. Накануне своего совершеннолетия Британника отравили. Официально было объявлено, что сын Клавдия скончался от эпилептического припадка. Бурр и Сенека не знали о готовящемся убийстве. Какое разочарование! Сенека так старательно лепил из ученика мудрого правителя. И вдруг этот правитель (прошло только несколько месяцев со дня его прихода к власти) показывает звериные клыки.

Неужели ничего не вышло? Но ведь столько сил было положено! Что же в такой ситуации делать философу: повернуться и уйти? Но, если постараться, смерть Британника возможно оправдать. Одна держава, один правитель, двусмысленности быть не должно. Надо лишь позабыть о таком понятии, как добродетель. Всего лишь добродетель, выше которой нет ничего, как считали стоики. Так или не так рассуждал Сенека - неизвестно. Но он остался подле Нерона.

Агриппина не смирилась, продолжала упрекать сына, продолжала интриговать. Нерон лишил ее охраны и выселил из дворца. Уже тогда он подумывал об убийстве матери. Но Бурр и Сенека воспротивились и даже постарались примирить Нерона с матерью.

Как бы ни был ничтожен и порочен Нерон, конечно, влияние учителя не прошло бесследно. Он хотел следовать советам, которые давал ему философ, он желал быть добродетельным, потому как «истинное счастье заключается в добродетели», «высшее благо в совершенстве духа» (Сенека).

И пусть порыв этот чисто внешний, похожий на наведенный магнетизм, но Нерон поступал так, как учил учитель, и, услышав в театре жалобы народа, тут же захотел отменить все непрямые налоги. Сенека возражал: «А как же финансы и доходы государства?» «А как же добродетель!» - скорей всего воскликнул прилежный ученик. Но ведь учитель, произнося свои сентенции, всегда держал в уме поправку на обстоятельства. Значит, все - вранье? И нет ни добродетели, ни совершенства духа, и отныне все дозволено! Все выученные уроки про добродетель - в мусорную корзину, и можно делать все, что душа пожелает?! А душа жаждет отнюдь не добродетели. Впрочем, учитель может говорить все, что хочет - он уже изрядно поднадоел властительному ученику.

Но пока философ пусть еще занимается делами государства, продолжая рассуждать о пределах добра и зла, - тем больше времени для забав останется Нерону.

58 год - Нерон завел роман с Поппеей Сабиной, женщиной необыкновенной красоты, женой его приятеля Отона. Поппея - не вольноотпущенница Акте, она хотела быть женой императора. Однако Агриппина резко выступила против развода с Октавией. Тогда Нерон решает избавиться от матери самым простым способом, то есть убить. Сенека и Бурр ему в этом деле не помощники. И Нерон обратился к Аникету, занимавшему должность префекта флота. Аникет предложил построить саморазрушающийся корабль и утопить Агриппину. Спору нет, план оригинальный, однако техника подвела. Нерон отмечал Большие Квинкватрии в Байях. Агриппина, попрощалась с сыном, села на корабль. Как было задумано, корабль разрушился, но не до конца. Агриппина смогла выплыть и укрылась на своей вилле.

Нерон был в ужасе. Он призвал Сенеку и Бурра и попросил у них совета: что делать. Положение в действительности было критическим. За матереубийство в Риме полагалась смерть. Но вряд ли при новом правителе воспитателя убийцы и начальника его гвардии ждало блестящее будущее. Бурр, однако, отказался пустить в ход преторианскую гвардию. Пусть Аникет сам доделывает грязное дело, которое с таким успехом провалил. И вот уже почти не скрываясь, на глазах у толпы зевак, прослышавших о ночном кораблекрушении, убийцы отправились на виллу матери Нерона. Встретив убийц, Агриппина якобы предложила пронзить ее чрево, породившее чудовище, - одна из тех красивых фраз, которыми так любили украшать свои анналы римляне.

После убийства наскоро придумали оправдание: якобы Агриппина попыталась убить сына, а когда ничего не вышло, покончила с собой. Сенека составил оправдательное письмо, которое император отправил из Неаполя в сенат. После погребения Бурр велел центурионам и трибунам преторианской гвардии поздравить Нерона с тем, что он так счастливо избежал покушения.

В скором времени смерть Бурра нарушила альянс Бурр-Сенека. Тигеллин стал одним из двух префектов претория. Вторую должность занял Фений Руф. Два процесса об оскорблении величия пришлись на начало 62 год. Правда, Нерон собирался проявить милосердие, заменив осужденному сенатору Антистию Сосиану казнь на изгнание с конфискацией имущества. Однако сенат по настоянию Тразеи Пета и сам принял решение о смягчении приговора и замене смертного приговора изгнанием. Император рассердился: его лишили возможности проявить милосердие.

Но не наказывать совсем человека за то, что он всего то в кругу друзей прочел дерзкие стишки про императора, на это милосердия Нерона не хватило. Сенека просил об отставке, но ему было отказано. Он хотел возвратить подарки императора - Нерон их не принял. Еще на протяжении двух лет Сенека будет якобы рядом со своим воспитанником, но потом удалится от двора (ибо теперь это двор истинного монарха) и будет жить как затворник, пока ученик не прикажет учителю умереть.

Теперь места Бурра и Сенеки в сердце Нерона заняли Тигеллин и Поппея. Эти двое своим возвышением были обязаны исключительно императору. В особенности это касается Тигеллина. Человек самого низкого происхождения, благодаря приятной наружности он втерся в доверие и стал вхож в дома Агриппины и Ливиллы (сестер Калигулы), жил с ними, не забывая ублажать и их мужей, был выслан, вернулся, занялся разведением скаковых лошадей, что помогло ему снискать дружбу юного Нерона. Карьера, довольно странная для префекта претория, начальника преторианской гвардии.

Поппея, женщина удивительной красоты, янтарные волосы которой казались необыкновенными (обычно римляне были темноволосыми), она была как минимум на шесть лет старше императора, имела от первого мужа Криспа сына (его потом Нерон приказал утопить). С Криспом Поппея развелась и вышла замуж за Отона. Чтобы Отон не мешал любовникам, принцепс отправил второго супруга Поппеи управлять Лузитанией.

62 год - Нерон решил развестись с Октавией, чтобы жениться на Поппее. Решение это произвело неожиданный эффект: возмущенная толпа ворвалась во дворец, потребовала устранения Поппеи и протестовала против развода Нерона с Октавией. Но Поппея не собиралась уступать: она убедила тирана, что этот бунт затеян клиентами и рабами Октавии. Нелюбимую супругу, женщину скромную и тихую, обвинили в любовной связи с Аникетом и измене, отправили на остров Пандатерию, где ей насильно вскрыли вены, пытаясь представить ее смерть самоубийством.

Удивительная вещь: Нерон как человек не был кровожадным. Светоний рассказал такой случай: когда Нерону принесли на подпись указ о казни преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» На Марсовом поле он выстроил амфитеатр с каменным цоколем, отделанным мрамором. На деревянном каркасе сверху был натянут тент голубого цвета, усыпанный звездами. В этом амфитеатре он устроил игры, но не позволил убить ни одного гладиатора, даже из преступников. Однако лишь только речь заходила о собственной шкуре, император терял голову от страха и превращался в кровожадного монстра.

Одним из самых таинственных событий его правления является большой пожар Рима в 64 году. Уже не раз современные историки пытаются опровергнуть слух, что Город был подожжен по приказу императора, а сам он, стоя на возвышении, распевал песнь собственного сочинения «Крушение Трои», глядя на пожар (акведук, на котором он стоял, довелось изъять из легенды, потому что с него пожар не было видно). Вообще забава с поджогом столицы больше подошла бы Калигуле с его страстью к неожиданным выходкам и садистским шуточкам. Но всем были известны мечты Нерона перестроить грязный и хаотично застроенный Рим.

К тому же Нерону не хватало места для возведения нового дворца. И хотя пожар начался и возобновился совсем не в том месте, где потом был сооружен Золотой дом, хотя от огня пострадали в первую очередь собственные постройки принцепса, все равно слухи о поджоге появились сразу после пожара, потому как кого-то надо было обвинить в таком ужасном несчастье. После начала строительства грандиозного Золотого дома слухи только усиливались.

Вспомним Тиберия: он раздал огромные суммы пострадавшим, когда выгорел один Авентинский холм. Известным политическим деятелям, а затем императорам положено было строить в столице общественные здания, возведение собственных покоев не добавляло им популярности. Нерон же, начав грандиозное строительство личной резиденции, а не общественного здания, вызвал у римлян ненависть. Так что ему пришлось срочно искать кого-то, на кого можно было свалить свою вину. Нашлась подходящая секта, которая жила обособленно и не признавала римских богов и римских обычаев. Тацит утверждает, что это были христиане. Немногочисленных членов секты казнили самым изощренным способом. Однако зверства не прибавили императору любви, а вызвали только сочувствие к казненным.

У принцепса была одна страсть - страсть к искусству. Он желал петь и выступать на сцене. Если бы он родился в бедной незнатной семье, то прожил бы жизнь счастливого человека, став актером. Срывал бы аплодисменты, получал бы от покровителей подарки и тайком пробирался в спальни знатных матрон. Однако мать сделала его принцепсом. Для знатного римлянина выступление на сцене считали позором. То, что принцепс поет на сцене, приводило римлян в ужас. Напрасно император старался изменить отношение римлян к искусству - слава певца не могла равняться в глазах жителей Рима со славой политического деятеля или полководца.

Вначале Нерон, уступая старым обычаям и традициям, не отваживался появляться перед публикой и выступал лишь в своем частном цирке и на сцене частного театра. Однако ему было этого мало. Избавившись от опеки Сенеки и Бура в 64 году, принцепс решил выйти и на сцену. Для первых выступлений он выбрал Неаполь - греческий город на италийских землях, где римляне как правило ходили в греческом платье и где допускалось многое, чего нельзя было делать в Вечном городе. Здесь, в Неаполе, проводились священные греческие игры.

Зрителями первого выступления императора Нерона стали жители Неаполя и окрестных городков, приехавшие в город александрийцы и преторианцы принцепса. И хотя театр рухнул после того, как его покинули актеры и зрители, Нерон был в восторге от своего дебюта.

65 год - возник первый серьезный заговор против императора. Принцепса должны были убить во время состязаний колесниц в Большом цирке 19 апреля 65 года. Принцепсом заговорщики планировали сделать Гая Кальпурния Пизона, происходившего из знатной семьи и пользовавшегося большой популярностью. В заговоре приняли участие сенаторы, всадники, трибуны и центурионы преторианской гвардии и один их префектов претория Фений Руф. Но никакой поддержки в легионах, стоящих в провинциях, у заговорщиков не было. Считается, что одной из причин заговора было желание принцепса выступить на римской сцене во время Нероний - игр, учрежденных императором в честь самого себя.

Но в заговоре принимали участие слишком много народа. Вольноотпущенник одного из сенаторов донес на своего хозяина. Заговорщики, уже зная, что об их замыслах стало известно императору, не отважились на активные действия и начали закладывать друг друга. Вместе с заговорщиками были казнены и невиновные. Верней, их вина была только в том, что принцепс их ненавидел. Согласитесь, это огромное преступление - заслужить ненависть тирана. Неизвестно, принимал ли Сенека участие в заговоре, но он был вынужден по приказу Нерона покончить с собой.

Итак, заговор Пизона провалился, а тиран готовился выступать на сцене. Сенат был в ужасе. Римский император на сцене! Желая избежать позора, сенаторы хотели заранее предоставить принцепсу все возможные награды. Но он отказался. Император хотел выступить лично, услышать гром аплодисментов и насладиться восторгом зрителей. И он выступил. Префекты преторианцев несли его лиру, а солдаты приказывали зрителям аплодировать. После этого тиран начал появляться перед зрителями куда чаще, выступал он и как возница на арене Большого цирка.

Тиран был на вершине блаженства. Но тут умерла красавица Поппея. Она была беременной, и на ее нерожденного ребенка Нерон возлагал большие надежды. Которым не суждено было сбыться. Император устроил любимой супруге пышные похороны, ее тело не сожгли, а забальзамировали по восточному обычаю. После чего тиран возобновил преследования «участников заговора». Ну а для того, чтобы заглушать тоску по любимой жене, он сделал евнухом юного вольноотпущенника и жил с ним.

Но разве римляне могли оценить по достоинству таланты императора? Только греки могут слушать, только жители Эллады понимают толк в музыке и пении, только греки достойны Нероновых стараний.

И император отправился на гастроли в Грецию. Ради принцепса перенесли дату Олимпийских игр, и не только - все игры, которые проводились в Греции, теперь провели в один год, чтобы Нерон мог выступить на всех и на всех получить венки. В Олимпии, управляя упряжкой из десяти лошадей, император не справился с управлением и вывалился из колесницы. Его тут же посадили назад. Но он так сильно расшибся, что не мог принимать участие в скачках. Однако победа все равно была присуждена ему. Принцепс очень серьезно относился к своим выступлениям и сильно волновался: наградят его или нет. Но переживал он напрасно: победу всегда присуждали только ему.

Греки угодничали не зря. Уезжая из провинции, он подарил Греции свободу (дарение свободы во второй раз сильно походило на фарс). Свобода была подарена, разумеется, не в прямом смысле: Ахайя по-прежнему оставалась в составе Римского государства, но император освободил Грецию от налогов, что в принципе было не такой уж маленькой милостью. Заметим в скобках: при Веспасиане этой милости греки лишились.

Возвращение тирана в Рим было похоже на триумф, только триумф не военный, а театральный. В пурпурных одеждах и в олимпийском венке, держа в руках пифийский венок, Нерон въехал в столицу на триумфальной колеснице Августа. Но въехал не через триумфальную арку, а через пролом в стене, как подобает греческому победителю на священных играх. Перед ним несли венки со списком его побед и песен. Позади, вместо легионеров, шли его хлопальщики. Процессия пришла к храму Аполлона на Палатине. На всем пути люди кропили дорогу шафраном, подносили принцепсу ленты, певчих птиц и сладости. Полученные венки Нерон повесил в своей спальне возле ложа и там же поставил свои статуи в облачении кифареда.

Тиран давно уже жил в вымышленном мире, его интересовали только театральные выступления. Услышав об опасности, о мнимом или подлинном заговоре, он наносил жестокие удары, казня недругов и бывших друзей за малейшее подозрение, и снова погружался в свой условный, так и хочется сказать «театральный» мир.

Ни один военачальник тех времен не чувствовал себя в безопасности. Самый талантливый из полководцев той эпохи Корбулон был вызвал к Нерону и получил приказ заколоться. Два других - братья Скрибонии - тоже, прибыв к принцепсу, получили приказ покончить с собой.

Так что рано или поздно кто-то из военачальников, опасаясь за свою жизнь и располагая войсками, должен был поднять мятеж. Но первым взбунтовался Гай Юлий Виндекс, правитель Лугдунской Галлии, не имевший ни одного легиона. Но он понадеялся на помощь своего коллеги, правившего Ближней Испанией, Гальбы, у которого в распоряжении был один легион. Гальба поначалу колебался, но потом, решив, что ему правление Нерона ничего хорошего не сулит, решил выступить против тирана.

Когда пришло известие о восстании Виндекса, император придумал неожиданный способ борьбы с восставшими: он хотел отправиться в Галлию, выйти одному и без оружия к воинам Виндекса и долго плакать перед ними. Такая патетическая сцена должна образумить бунтарей. А на следующий день принцепс исполнит победную песнь, и все уладится таким вот необычным путем. Тиран отправился сочинять песнь, на которую возлагал такие надежды.

Но в скором времени пришло известие о действиях Гальбы, и Нерон упал в обморок. Правда, вскоре Виндекс был разбит и погиб в сражении с наместником Верхней Германии. Но тут же последовала новая цепь измен. Тигеллин был болен и не мог прийти на помощь своему императору. А второй префект претория Нимфидий перешел на сторону Гальбы, суля преторианцам большие награды. Сенат, понимая, что наконец может рассчитаться с Нероном за все «художества», в том числе за свои постоянные страхи и унижения, объявил императора врагом отечества и приговорил к смертной казни.

Император Нерон укрылся на вилле в предместьях Рима. Только четверо вольноотпущенников остались со своим господином. Когда император узнал, что погоня рядом, с помощью одного из них Нерон покончил с собой. Перед смертью он произнес свои знаменитые слова: «Какой великий артист погибает!»

М. Алферова

Tiberius Claudius Nero Drusus

Правил с 25 января 41 г. до 13 октября 54 г. н. э. под именем Tiberius Claudius Caesar Augustus Germanicus.

После смерти был причислен к сонму богов под именем Divus Claudius

Если бы не чистая случайность - всего несколько шагов, - совсем по-другому сложились бы судьбы и самого Клавдия, и Рима. В тот роковой январский день он шел из Палатинского театра во дворец в нескольких шагах впереди Калигулы и не заметил, как цезарь неожиданно свернул к крытой галерее, где его ожидала группа мальчиков, приехавших из Азии, - и смерть. Клавдий и два сопровождавших его сенатора шли не оглядываясь. Если бы они увидели, что цезарь свернул в сторону и остановился, они наверняка пошли бы за ним или просто подождали, как велит учтивость. И тогда Клавдий наверняка разделил бы судьбу императора, ибо заговорщики решили не оставлять в живых никого из августейшей фамилии. А тем временем трое спокойно пересекли двор и уже вошли во дворец, когда тишину разорвал отчаянный крик тревоги. Поднялись шум и суматоха.

Палатин, а за ним и всю столицу, охватили ужас и паника. У заговорщиков не было никакого определенного плана действий, заговор сводился лишь к убийству императора и его семьи. Некоторые заговорщики были тут же, на месте, убиты прибежавшими на шум германцами-телохранителями императора, которые в ярости готовы были убивать всех, кто подвернется под руку. Помимо заговорщиков погибло несколько ни в чем не повинных сенаторов и много людей простого звания, случайно оказавшихся поблизости от места преступления.

В храме Юпитера на Капитолии немедленно собрался сенат. Многие сенаторы требовали восстановления республики. Самый удобный момент, тем более что в живых не осталось ни одного представителя правящей династии. Пора кончать с единовластием, репрессиями и террором безумцев из рода Юлиев и Клавдиев. И когда ближе к вечеру убийца императора Кассий Херея отважился, в конце концов, предстать перед сенатом, он не услышал слов осуждения. Напротив, ему, как трибуну преторианцев, паролем для городских когорт на предстоящую ночь было названо слово libertas - свобода.

Чрезвычайное заседание сената затянулось до глубокой ночи. Хотя большинство ораторов декларировало в своих речах возврат к республике, очень многие в глубине души склонялись к сохранению единовластия, причем будущим цезарем каждый видел себя. Было решено наконец перенести дебаты на следующий день. Однако уже этой ночью положение резко изменилось.

Нашелся уцелевший представитель правящей династии. Сенат совершенно о нем забыл - и ничего удивительного, ведь его не воспринимали всерьез даже в собственной семье. Его мать, Антония, называла сына монстром, которого природа начала делать, но не закончила. Желая подчеркнуть чью-то глупость, она имела обыкновение добавлять: «Он даже глупее моего сына Клавдия». Ливия, бабка Клавдия, женщина умная и проницательная, тоже относилась к внуку с презрением. Август избегал появляться публично в обществе Клавдия, хотя и отмечал благородство его души и умение хорошо формулировать свои мысли. Однако Клавдий страдал дефектом речи, поэтому все, что он говорил, звучало комично. К тому же у него тряслась голова, и при ходьбе он волочил ногу. Видимо, все это было следствием перенесенной в детстве болезни, но современников это обстоятельство отнюдь не смягчало. Они были глубоко убеждены, что человеку с такими дефектами нельзя претендовать на какое-либо участие в политической жизни и ждать, что окружающие вообще станут принимать всерьез такого шута горохового.

Таким образом, пятьдесят лет своей жизни Клавдий оставался в тени: ни государственных, ни военных ответственных должностей ему не поручали. Он считался непрактичным и безобидным чудаком, которого интересовала лишь история. Клавдий и сам писал ученые трактаты, которые впоследствии опубликовал. До тех пор он вел тихую незаметную жизнь, любил играть в кости и хорошо поесть. Почетные должности, дарованные Калигулой, принесли ему лишь унижение и разорение. Да, сенаторы были совершенно правы, исключив его особу из своих политических калькуляций.

Об этом нерасторопном чудаке поначалу не вспомнили и солдаты, лишившись своего военачальника. Но вот какой-то солдат преторианской гвардии, пробегая вечером по опустевшим покоям императорского дворца, заметил чьи-то ноги, видневшиеся из-под портьеры на веранде. Он раздвинул портьеру и, увидев перетрусившего Клавдия, воскликнул: Ave Caesar! - Да здравствует император!

Для преторианцев это был поистине дар богов. Им обязательно нужен был господин, все равно какой, лишь бы они по-прежнему могли пользоваться своими привилегиями, вести беспечную жизнь, к которой привыкли. Преторианцы на руках принесли Клавдия в казармы и тут же провозгласили его императором. В столице им никто не посмел противиться. Так Клавдий, историк и чудак, стал императором.

Впрочем, пока не официально. Он все еще дрожал от страха, не зная, на что решиться. Меж тем по столице разнеслась весть, что Клавдия утащили в преторианские казармы, но неизвестно, с какой целью. Ходили слухи - чтобы покончить с ним. Потом стало известно о решении преторианцев.

Сенат той же ночью начал с Клавдием переговоры, пытаясь убедить его устраниться от власти. Самого Клавдия, может быть, и удалось бы уговорить, если бы - снова случайность - в эти решающие ночные часы рядом с ним не оказался его ровесник, давний добрый друг, умный советчик, иудейский царь Ирод Агриппа. Он был внуком Ирода Великого, известного нам по библейской истории «избиения младенцев». Ирод Агриппа прибыл в Рим для переговоров с Калигулой и угодил в самую гущу событий. Он решил принять сторону Клавдия, рассудив, что это будет выгодно и для него самого, и для народа Иудеи. Будущее показало, что Ирод не ошибся.

Наконец днем 25 января произошло решающее событие: городские когорты, до сих пор поддерживавшие сенат, присоединились к преторианцам. Сенат вынужден был уступить и признал Клавдия императором.

Итак, Клавдию помогла цепь случайностей: медлительность заговорщиков и нерешительность сенаторов, а также то обстоятельство, что полвека его никто не замечал при дворе, благодаря чему Клавдий смог пережить бури, заговоры, злодеяния, в которых один за другим погибли все представители его рода.

ЦЕЗАРЬ-ИСТОРИК. ИСТОРИЯ И ЦЕЗАРЬ

Клавдий стал правителем, и все равно римская аристократия не могла простить ему два огромных недостатка, или даже порока. Первый - несолидную внешность Клавдия. Да что там несолидная, просто смешная внешность! Второй порок заключался в том, что Клавдий остался в живых и, более того, осмелился появиться на политической арене в самый неподходящий момент, когда вполне реальными стали шансы на возрождение республиканского строя. Не удивительно поэтому, что в произведениях писателей той поры - а все они, так или иначе, были близки к сенату - чувствуется негативное и предвзятое отношение к Клавдию. А уж о таком выдающемся мастере художественного слова, как Сенека, имевшем личные поводы ненавидеть Клавдия, и говорить нечего. Поскольку же в веках сохраняются именно литературные произведения, и именно по ним потомки составляют свое мнение о делах минувших дней, ибо все прочие исторические документы сохранились лишь в отрывках и известны лишь ограниченному кругу специалистов-историков, в сознании европейцев утвердился малопривлекательный образ этого императора.

Правда, уже появились труды специалистов, в которых делалась попытка создать более объективный портрет Клавдия, что повлияло и на произведения художественной литературы (как пример можно привести известные романы английского писателя Роберта Грейвса «Я, Клавдий», «Клавдий и Мессалина»). Тем не менее и сейчас еще далеко до всеобъемлющей и объективной оценки личности Клавдия и его деяний. Да и сомневаюсь я, что такая оценка вообще возможна, коль скоро главные источники информации - труды писателей-историков - заражены предвзятостью, а все другие документы той эпохи дошли до нас лишь в отрывках. Теперь очень важно не впасть из духа противоречия в другую крайность - апологетику, удержаться от стремления создать в одних лишь светлых тонах портрет цезаря Клавдия, который и в самом деле обладал многими недостатками - не только относящимися к смешным сторонам его внешнего облика, но и весьма серьезными отрицательными качествами характера.

К слову сказать, случай с Клавдием ярко иллюстрирует одну простую мысль: как сильна над людьми власть однажды созданного стереотипа, относится ли это к человеку или целой эпохе. А уж если этот образ создавался такими мастерами, как Тацит или Сенека… Кто из писателей последующих веков посмел бы соперничать с ними в покоряющей силе художественной выразительности, кто еще обладает таким утвердившимся в веках авторитетом историка и писателя? Отсюда следует простой вывод, который должны хорошо усвоить все правители, все сильные мира сего всех времен и народов: потомки судят политических деятелей не по их делам, а по тому, что и как напишут о них современные им писатели. Значит, главная заповедь всякого правителя - жить в согласии с творческой интеллигенцией, и тогда о тебе останется добрая память на века. Разумеется, если ты в состоянии отличить заурядного льстеца и прихлебателя от действительно талантливого мастера, если ты в состоянии сносить все странности, причуды и даже злонамеренные выходки, столь часто присущие Аполлоновой братии.

Вернемся к Клавдию и попытаемся все-таки, хотя это и очень трудно сделать в нескольких словах, дать объективный образ этой, несомненно, противоречивой личности, по возможности справедливо представить читателю ее достоинства и недостатки. Начнем с констатации наиболее важных конкретных фактов с первых дней правления Клавдия - фактов бесспорных, подтвержденных свидетельствами, - а затем попытаемся сделать анализ основных направлений его деятельности, уже отступив от хронологического принципа.

Убийцы Калигулы были приговорены к смертной казни, иначе Клавдий не мог поступить. Правда, племянника своего он ненавидел, но другого решения император не имел права принять, ибо предание человека смерти без суда и следствия всегда остается убийством и должно быть наказано во избежание опасного прецедента. Но одновременно с этим новый цезарь издал указ, освобождающий от ответственности всех, кто 24 и 25 января позволил себе антиправительственные высказывания или действия. Указы же прежнего императора были тщательнейшим образом пересмотрены и многие из них, главным образом о налогах, отменены. Также были пересмотрены все политические процессы за время царствования Калигулы, изучены списки осужденных. Освобождены были все, за исключением настоящих уголовных преступников. Зато одновременно были привлечены к ответственности те рабы и вольноотпущенники, которые писали доносы на своих хозяев. Вернули из изгнания лиц, сосланных Калигулой, в том числе и двух его сестер, Юлию и Агриппину. Конфискованные Тиберием и Калигулой состояния были возвращены прежним владельцам или их наследникам. И наконец, был издан указ, запрещающий возбуждать дела по обвинению в оскорблении величества. Мне могут возразить - дело обыкновенное, каждый новый правитель обычно начинает с правильных мероприятий и красивых жестов, которые со временем сводятся на нет, и все возвращается к прежнему порядку вещей. Ведь так было и в начале царствования Калигулы. Это правда, но в данном случае принципы законности и правопорядка соблюдались во все время правления Клавдия, хотя не обошлось без ошибок, осечек, злоупотреблений и просто нарушений закона. И даже если Клавдию и приходилось ломать им же установленные правила, в нарушениях не всегда был виноват он лично. Так, например, и ему пришлось устроить политический процесс и сурово наказать виновных. Случилось это на второй год правления, в 42 году, когда поднял мятеж наместник Далмации Камилл Скрибониан, объявив о свержении Клавдия и восстановлении республики. Его тут же поддержали многие сенаторы, по-прежнему презиравшие Клавдия. Однако легионы не пошли за наместником, солдат вполне устраивал существующий строй, а от республики еще неизвестно чего можно ожидать. Мятеж был подавлен, его зачинщики сурово наказаны.

Новый цезарь серьезно относился к своим обязанностям. Да и вообще это был человек исключительной работоспособности. Став главой огромной империи, он находил время и для своих любимых занятий историей, не перестал писать, в результате чего им были созданы солидные труды: «Автобиография» в 8 книгах, «История гражданских войн» в 40 книгах, «История этрусков» в 20 книгах, «История Карфагена» в 8 книгах и др. В исторических трудах цезаря сказывается влияние его учителя, великого историка Тита Ливия.

Клавдий был также большим знатоком греческой литературы и греческого языка. Правда, его научные изыскания в области языка отличались некоторыми странностями. Так, например, он счел нужным ввести три новые буквы. Тем не менее из уважения к ученым трудам цезаря его коллеги-лингвисты основали при знаменитом Александрийском музее так называемый Клаудианум (мы бы назвали его научно-исследовательским институтом), задачей которого было изучение и ежегодное прочтение от начала и до конца «Истории этрусков» и «Истории Карфагена». Из трудов Клавдия почти ничего не сохранилось, лишь жалкие фрагменты. Следует полагать, труды эти были слабы и по форме и по содержанию, коль скоро потомки не позаботились об их сохранности. И в самом деле, судя по дошедшим до нас отрывкам, стиль изложения ученого императора поражает своей причудливостью: так, например, стройный ряд доказательств часто прерывается совершенно не к месту случайными замечаниями. И все же, судя по тем же сохранившимся отрывкам, можно утверждать, что Клавдием был собран ценный исторический материал.

Теперь о Клавдии-правителе. Сложное и нелегкое дело - заниматься множеством проблем огромной империи, особенно для человека, не имеющего опыта политической деятельности. Клавдий исключительно серьезно и добросовестно относился к своим обязанностям, старался вникать как можно глубже в суть больших и малых дел. Стиль его речей, указов, постановлений неопровержимо свидетельствует о том, что он сам их редактировал.

С той же добросовестностью и даже увлечением относился Клавдий к своим судейским обязанностям: «Суд он правил с величайшим усердием», - пишет Светоний. Но порой Клавдия упрекали в том, что процессы не всегда проходили открыто, а его приговор - не всегда был логически обоснован. Клавдий действительно отличался неуравновешенным характером, но сам это понимал и часто приносил извинения людям, незаслуженно им оскорбленным в порыве гнева. Недоброжелатели-писатели упрекали его и за первое и за второе - дескать, такое поведение цезаря подрывает авторитет власти. Я нахожу этот тезис спорным.

Поскольку цезарь не мог всем руководить в одиночку, а сенаторам Клавдий не доверял, возникла необходимость поисков новых методов администрирования. Клавдий стал передавать отдельные отрасли хозяйства в ведение своим вольноотпущенникам, создавая тем самым что-то вроде теперешних министерств. Таким образом, наряду с традиционной системой управления была создана новая ветвь, подчиняющаяся непосредственно цезарю и только ему. И хотя порой вольноотпущенники получали слишком большую власть, и хотя они, случалось, злоупотребляли ею, сам принцип нового управления империей, развиваясь и совершенствуясь, со временем стал намного эффективнее старого, который, впрочем, все же продолжал действовать, но во все более ограниченном масштабе.

Была ли эта реформа продуманным нововведением Клавдия, или ее вызвало к жизни лишь недоверие императора к сенаторам? Вряд ли можно дать точный ответ на этот вопрос, но зато достоверно известно о другой реформе, когда по собственной инициативе последовательно и твердо Клавдий стал щедро наделять жителей провинций правами римских граждан. Ничего подобного прежние императоры не делали. Такое политическое изменение в общественной жизни имело огромное историческое значение. Империя, по мнению Клавдия, должна была стать общей родиной разных народов.

Наряду с этим Клавдий, как ни один из цезарей после Августа, увеличил территорию империи. Он покорил Британию - Август об этом только мечтал, а Калигула предпринимал неудачные попытки. Клавдий лично принял участие в походе и добрался до самого Камулодуна (современный Колчестер). Было это в 43 году, а в следующем его военачальники покорили в Африке Мавританию. Там были созданы две новые провинции, и, наконец, в 46 году стала римской провинцией Фракия на Балканах, нынешняя Болгария.

Нужно отметить еще одну сторону деятельности Клавдия - строительство. По словам известного историка древности, строил Клавдий немного, но зато это были сооружения гигантские и полезные. Для Клавдия предметом величайшей заботы всегда было благоустройство столицы и ее снабжение. При нем возведены были два новых акведука, по которым в столицу шла вода. И в наши дни вызывают изумление сохранившиеся развалины одного из них, Аква Клавдия (Aqua Claudia ). В Остии был построен большой порт, через который в Рим поступало продовольствие. В центральной Италии было осушено Фуцинское озеро. Тридцать тысяч землекопов в течение нескольких лет рыли подземный туннель через горный массив.

Уже перечисленных выше деяний Клавдия хватило бы с избытком для того, чтобы оставить по себе добрую память в веках. Но ведь это еще далеко не все! И тем не менее, как уже говорилось, до сих пор существуют самые противоречивые мнения о Клавдии как о человеке и как о правителе. Некоторые причины этого уже были названы, но следует назвать и еще одну, весьма существенную и по-человечески очень понятную. Точнее, эту причину следует разделить на две части, озаглавив каждую именем одной из двух жен Клавдия, - Мессалина и Агриппина.

ЖЕНЫ КЛАВДИЯ

Клавдию с женщинами не везло, хотя с юношеских лет он легко поддавался их чарам. Может быть, именно потому и не везло? Клавдию не было и двадцати, когда он обручился в первый раз, но до свадьбы дело не дошло из-за отказа Клавдия, ибо родители невесты чем-то провинились перед императором Августом. Клавдий выбрал себе новую невесту, но она умерла в день свадьбы. Через несколько лет, уже во времена Тиберия, Клавдий женится на Плавтии Ургуланилле. Вряд ли это был брак по любви, ибо мать невесты была подругой Ливии, вдовы Августа, по-прежнему очень влиятельной матроны. От брака с Ургуланиллой у Клавдия было двое детей, сын Друз и дочь Клавдия. Мальчик, обрученный с дочерью Сеяна, могущественного префекта преторианской гвардии, погиб трагической смертью на отцовской вилле в Помпеях: он забавлялся тем, что подбрасывал маленькую грушу и старался поймать ее ртом. Груша попала в дыхательное горло, и ребенок задохнулся. Вскоре Клавдий пришел к мысли, что жена ему изменяет, а малютка Клавдия на самом деле дочь некоего вольноотпущенника. Клавдий развелся с Ургуланиллой, а девочку приказал положить голой - как она появилась на свет - у порога дома бывшей жены. О дальнейшей судьбе девочки история умалчивает.

Со следующей женой, Элией Петиной, Клавдий развелся из-за ее скверного характера, но остался плод этого брака - дочь Антония. Жизнь ее сложилась трагично. Подростком Антонию выдали замуж за сенатора Гнея Помпея, но скоро она овдовела - ее муж был казнен по приказу Клавдия, ставшего к тому времени императором, за участие в заговоре. Второго мужа Антонии, Луция Силана, казнил Нерон, который сам пожелал жениться на Антонии, а когда Антония от этой чести отказалась, казнил ее, обвинив в подготовке переворота.

Третьей женой Клавдия стала Валерия Мессалина. У них была общая родственница - Октавия, сестра цезаря Августа, которая приходилась Клавдию бабкой, а Мессалине прабабкой. Их свадьба состоялась в 39 году. Жениху в ту пору было 48 лет, невесте - 15. Даже для тех времен, когда девушки выходили замуж, как правило, очень рано, причем за мужчин, старше их намного, разница в возрасте была огромной. В браке с Клавдием Мессалина сначала родила дочь Октавию, в будущем жену и жертву Нерона. В 41 году, когда Клавдий уже стал цезарем, родился сын Германик, которого затем, в 43 году, в честь покорения Британии, переименовали в Британика. И ему в будущем была уготована смерть по велению Нерона.

О Мессалине, о ее темпераменте и ненасытной похоти ходили легенды. Исторически доказанным фактом являются полчища любовников из высших сфер римской аристократии. Если на это еще можно было закрыть глаза, то хуже обстояло дело с шумными дворцовыми оргиями. И это еще не все. По ночам императрица часто покидала покои во дворце на Палатинском холме и регулярно посещала публичный дом, где под именем Ликиски добросовестно «вкалывала». Рассказывали, что как-то она устроила там соревнования «на выносливость» с самой опытной профессионалкой и победила.

Сказанного выше достаточно, чтобы представить себе «моральный облик» императрицы, если в данном случае можно вообще говорить о какой-либо морали. Для судеб окружающих Мессалину людей и судеб империи гораздо худшими последствиями обернулись другие стороны характера императрицы - ее жестокость, безграничная алчность, не знающее пределов стремление уничтожить любого неугодного Мессалине, лютая свирепость по отношению к врагам, особенно к женщинам. Уже в 41 году она добилась изгнания своих недругов - племянницы Клавдия Юлии и молодого тогда Сенеки, якобы за их прелюбодеяния.

Когда же позднее был раскрыт заговор наместника Далмации, перед Мессалиной открылось широкое поле деятельности. Вместе со своим союзником Нарциссом, влиятельным вольноотпущенником Клавдия, она воспользовалась этим удобным случаем для того, чтобы избавиться от многих неугодных ей людей. Особенно жестокими преступлениями Мессалины отмечен 47 год. Именно тогда расправилась она с Валерием Азиатиком, известным политическим деятелем, двукратным консулом. Императрица невзлюбила его за то, что он предпочел ей ее главную соперницу - Поппею Сабину, считавшуюся самой красивой женщиной Рима, да к тому же осмелившуюся обольщать актера Мнестра, на которого имела виды сама императрица! А еще у Валерия Азиатика были в Риме такие великолепные сады…

Несчастного схватили в его вилле на берегу Неаполитанского залива и доставили в Рим. Допросы вел лично Клавдий, соответственно настроенный женой. Приговоренному к смертной казни за участие в государственном заговоре, Валерию Азиатику была дарована - в виде особой милости - возможность самому выбрать, какой смертью умереть. И он до конца держался по-мужски: позанимался в своем дворце любимой гимнастикой, принял ванну, попировал, затем осмотрел погребальный костер, на котором будет сожжен его труп, и велел его перенести в другое место, чтобы огонь не повредил деревьев великолепного сада. И только потом велел врачу вскрыть себе вены.

В это же время люди Мессалины заставили покончить с собой и Сабину. Сиротой осталась ее дочь, унаследовавшая имя и красоту матери, будущая жена Нерона. Клавдий вроде бы ничего не знал об этом преступлении, что, конечно же, не оправдание. Глава государства обязан знать все, но кто из правителей знает обо всех беззакониях, творящихся в их стране?

Под конец в своем распутстве и наглости Мессалина зашла слишком уж далеко - осенью 48 года она официально вступила в брак с молодым сенатором Гаем Силием, хотя и была замужем. Это был уже политический акт, чреватый опасностью и для ее друзей вольноотпущенников, поэтому Нарцисс решился открыть глаза императору, пребывающему в это время в своей резиденции в Остии. В тот день в садах Валерия Азиатика Мессалина с гостями шумно отмечала октябрьские торжества в честь Вакха по случаю праздника сбора винограда. Один из участников празднества залез, к восторгу разгулявшихся гостей, на высокое дерево, и на вопросы, что ему оттуда видно, в тревоге вскричал: «Гроза! Гроза идет от Остии!»

И гроза грянула. Цезарь срочно прибыл в Рим и прямиком направился в казармы своих верных преторианцев. Там он и вершил суд, туда одного за другим доставляли любовников вероломной императрицы во главе с Силием и после недолгого допроса рубили им головы. Мессалина пыталась пробиться к мужу для объяснений, но бдительный Нарцисс не допустил ни ее, ни старшую весталку. К вечеру следующего дня цезарь сам спросил: «Где же несчастная? (Он употребил именно это слово - misera ) Пусть завтра явится и даст объяснения». Был ли это знак слабости Клавдия? Не обязательно. До сих пор дело носило политическую окраску, были основания подозревать сторонников Мессалины в подготовке государственного переворота с целью возвести на трон нового «мужа» императрицы - Силия. Теперь же, когда заговор был раскрыт и его участники уничтожены, осталось лишь личное дело Клавдия, и он мог позволить себе проявить великодушие по отношению к матери двух своих детей.

Для Нарцисса это таило смертельную опасность. Выскочив из покоев, он дал приказ дежурному офицеру немедленно привести в исполнение смертный приговор Мессалине.

Она в это время металась в отчаянии, то рыдая, то разражаясь неудержимым гневом. В эти тяжелые минуты при ней неотступно находилась ее мать, Домиция Лепида, покинувшая дочь в последние годы, ибо не одобряла ее образа жизни. Она пришла к дочери, когда ту постигло горе и все отступились от еще недавно могущественной императрицы. Домиция трезво оценивала положение и понимала, что для дочери все потеряно, уговаривала ее хотя бы умереть достойно. Вдруг раздались громкие удары в запертые ворота. Никто из слуг не осмелился отворить. Солдаты ворвались силой. Офицер молча остановился перед обеими женщинами, зато не молчал, исторгая потоки брани, сопровождавший его слуга Нарцисса. Мессалина дрожащей рукой взяла кинжал, но у нее не хватило решимости вонзить его в себя. Потерявший терпение офицер помог ей сильным толчком.

Внешне Клавдий спокойно воспринял смерть жены, но кто знал, что он чувствовал в глубине сердца. И не было ли это наружное спокойствие, в чем его потом столько раз упрекали, единственной правильной реакцией мужчины и императора? А как еще ему следовало реагировать? Всенародно оплакивать распутницу? Или, наоборот, предать ее память проклятию? Но думал он о ней постоянно, и именно этим, а не какой-то странной забывчивостью, как считает Светоний, объясняется удивительный вопрос, с которым цезарь как-то утром обратился к слугам, накрывавшим на стол: «А почему не приходит госпожа?»

Пережив семейную драму, Клавдий торжественно поклялся преторианцам в том, что отныне пребудет в безбрачии, коль скоро все его браки оказались неудачными. А если не устоит и нарушит свою клятву, пусть они, преторианцы, заколют его собственными руками.

Клятве своей он изменил очень скоро, выразив желание опять связать себя узами брака, и на Палатине принялись гадать, которой из дам высшего общества суждено стать новой императрицей. Лучше всех были информированы, разумеется, вольноотпущенники, ведь они пользовались безграничным доверием Клавдия. Но случилось так, что у каждого из этих могущественных сановников была своя кандидатура.

Нарцисс, главный виновник гибели Мессалины, советовал Клавдию жениться на своей прежней жене Петине, которую тот в свое время прогнал. Доводы Нарцисса: Клавдий хорошо знает эту женщину, недостатки ее известны, значит, неожиданности исключены, зато уж она наверняка будет хорошо заботиться не только о своей дочери, Антонии, но также и о Британике с Октавией. Концепция хоть и оригинальная, да уж больно чудная, так что, пожалуй, реальные шансы имели скорее кандидатуры двух других приближенных вольноотпущенников, Каллиста и Палласа. Первый советовал прекрасную и сказочно богатую Лоллию Паулину, которой несколько лет назад пришлось на короткое время стать женой Калигулы. Сохранилось свидетельство современника: на один из скромных приемов Лоллия явилась в платье из изумрудов и жемчугов стоимостью как минимум в 40 миллионов сестерциев. Однако цезаря трудно было прельстить богатством, замужество же Лоллии с Калигулой, хоть и вынужденное, отталкивало. Вот так победил Паллас, поддерживавший Агриппину.

Агриппине Младшей было тогда 32 года. Правнучка императора Августа, родная сестра Калигулы, она приходилась Клавдию племянницей. Очень близкое родство? Но и тут находились доводы «за»: зачем цезарю связываться с другими родами, привлекать в императорскую семью чужих людей, разжигать амбиции новой родни? Не был препятствием и сын Агриппины, Луций Домиций, родившийся в 37 году от брака с Гнеем Помпеем: Гнея уже несколько лет нет в живых, а мальчик может оказаться очень полезным династии, достаточно вспомнить, как в свое время пригодились Августу Тиберий и Друз, сыновья Ливии от первого брака. Ну и, наконец, пора бы уж как-то вознаградить бедную Агриппину за те страдания, которые пришлось ей вытерпеть от безумца Калигулы, сославшего несчастную на отдаленный безлюдный остров!

И вот в начале 49 года по предложению бывшего цензора Вителлия сенат принял решение: умолять Клавдия жениться на Агриппине. Только она, происходящая из столь славного рода, с ее незапятнанной репутацией и известной всем твердостью характера, прекрасная мать и хозяйка, способна стать достойной владычицей императорского дворца, снимет бремя семейных забот с плеч цезаря, и тот сможет отдавать все свои силы государственным делам. Этого же потребовал и народ - разумеется, в едином спонтанном порыве. Как же было цезарю устоять? Руководствуясь высшими государственными интересами, он женился на Агриппине через два дня после трогательной, тщательно подготовленной демонстрации народного волеизъявления.

Во время свадебных торжеств внезапно разошлась весть о том, что Юний Силан, жених Октавии, дочери Клавдия, покончил жизнь самоубийством. Это была первая жертва Агриппины. Силан мешал ей, ибо она хотела сделать мужем Октавии своего собственного сына. Подступом и интригами она еще раньше добилась того, что Силана вывели из состава сената и за четыре дня до январских календ заставили сложить с себя преторский сан. Молодой человек, перед которым открывалось блестящее будущее, был просто-напросто затравлен до смерти.

Для Сенеки же, напротив, возвышение Агриппины открыло путь к карьере. Его вернули из изгнания, наградили званием претора и сделали воспитателем сына императрицы Луция Домиция. Впрочем, не прошло и года, как мальчик получил другое имя, - в феврале 50 года он был объявлен Клавдием приемным сыном и назывался теперь Нерон Клавдий Друз Германик Цезарь. В историю он вошел просто как император Нерон. Сама Агриппина получила титул Августы. В том же году в Оппид Убиор на Рейне, где она родилась более тридцати лет назад, были направлены поселенцы-ветераны, поселение получило статус колонии и переименовано - Колония Клавдия Алтаря Агриппины (Colonia Claudia Ara Agrippinensis) . Позже город стали именовать просто Колония Агриппины. Сейчас это Кёльн.

Влияние императрицы, которая действовала в тесном сотрудничестве с Палласом, все возрастало, и использовала она его преимущественно в преступных целях. Так, она добилась изгнания ненавистной ей прекрасной и богатой Лоллии Паулины. Лишенная имущества и гражданских прав, бывшая соперница императрицы вскоре была казнена. Агриппина велела принести себе отрубленную голову несчастной, чтобы собственными глазами убедиться в смерти этой женщины.

Единственным противником Агриппины при дворе оставался Нарцисс. Он оказался в очень сложном, да что там - крайне опасном положении. Нарцисс знал, что императрица его ненавидит, но знал также и то, что ничего хорошего ему не сулит приход к власти наследника Клавдия - Британика, так как именно он, Нарцисс, стал виновником гибели Мессалины, матери Британика. Вот почему могущественный сановник проявлял неустанную заботу о здоровье и безопасности Клавдия и вместе с тем прилагал все усилия, чтобы завоевать расположение мальчика.

ДИНАСТИЯ ЮЛИЕВ - КЛАВДИЕВ

При всяком удобном случае он демонстрировал свою любовь к нему и громогласно молил богов помочь Британику поскорее возмужать и даровать ему силы для отмщения убийцам матери и недругам отца. Под последними подразумевались в первую очередь Агриппина и Паллас.

Под влиянием Нарцисса сам Клавдий стал сердечнее относиться к родному сыну, которого незаслуженно обидел, адоптируя пасынка - Нерона. Цезарь даже хотел уже разрешить Британику надеть мужскую тогу, что означало бы достижение им совершеннолетия. Тем самым создавалась непосредственная угроза планам Агриппины посадить на трон своего сына Нерона.

Осенью 54 года страдающий подагрой Нарцисс отправился на лечение теплыми водами в городок Синуэсса, расположенный на расстоянии одного дня пути к югу от Рима. Четырнадцатого октября до него дошло известие о смерти цезаря, и в тот же день за ним явились солдаты, чтобы его арестовать.

Что стало причиной смерти Клавдия? Считают, что он был отравлен накануне за ужином. Вероятнее всего, яд находился в его любимом блюде, белых грибах. Одни утверждают, что сделала это сама Агриппина, своими руками поднеся любимое лакомство цезарю, другие придерживаются иной версии: когда после съеденного у императора началась рвота, придворный врач якобы для ее облегчения, вложил в горло Клавдию перо, обмакнув его в сильный яд. Достоверно известно лишь, что мучился цезарь всю ночь и скончался только к утру, 14 октября.

В течение еще нескольких часов Агриппина держала смерть супруга в тайне, более того, велела оповестить всех, что императору стало лучше. За эти часы было сделано все, чтобы подготовить переход власти к ее обожаемому сыну Нерону.

Примечания:

Консекрация (от лат. consecratio - букв, «посвящение») - в совр. понимании обряд, посвященный метафизическому олицетворению плоти и крови Христа в хлебе и вине соответственно, основанный на католической доктрине о пресуществлении на Тайной вечере. - Здесь и далее примеч. ред., за исключением особо отмеченных случаев.

Колчестер - город в английском графстве Эссекс.

АВГУСТ
31 г. до н.э. - 14 г. н.э.

Август (Гай Октавий) (31 г. до н.э. - 14 г. н.э.) был первым римским принцепсом или императором. При рождении его нарекли Гаем Октавием, а после смерти Цезаря он принял имя Гая Юлия Цезаря. До того как в 27 г. до н.э. ему пожаловали титул Августа, он был известен как Октавиан.

Из Фаюма, Египет. Мрамор. Копия начала I в. н.э. с оригинала 30-17 гг. до н.э.

Октавиан родился в 63 г. до н.э., в состоятельной семье всадников (equites), в городе Велитры, расположенном юго-восточнее Рима. Его отец, Гай Октавий, стал первым в семье сенатором и дослужился до чина претора. После его смерти воспитание сына полностью легло на вдову - Атию. Она была племянницей Юлия Цезаря, и именно Цезарь побудил будущего императора задуматься о политической карьере в Риме. В двенадцать лет юный Октавиан подготовил речь на погребение своей бабки Юлии. Очень рано, в пятнадцать или шестнадцать лет, его назначили жрецом (pontifex). В 45 г. до н.э. на следующий год после участия в триумфе Цезаря, уже ставшего диктатором (то есть единовластным правителем, хотя Цезаря никогда не считали первым императором), молодой человек, несмотря на слабое здоровье, отправился с ним в испанскую кампанию. Вскоре после этого Октавиана вместе с его друзьями Марком Агриппой и Марком Сальвидием Руфусом послали в Апполонию, в Эпир, для завершения академического и военного образования. Именно там в 44 г. до н.э. он узнал об убийстве Цезаря Брутом и Кассием (которые впоследствии бежали на восток).

Когда огласили завещание покойного, оказалось, что он посмертно усыновил Октавиана и сделал его своим главным наследником. Несмотря на юный возраст (ему было всего восемнадцать), Октавий решил - вопреки советам своего отчима и друзей - принять это опасное наследство и отомстить за смерть своего приемного отца. Отправившись в Рим, он попытался убедить (хотя и безуспешно) консула Марка Антония передать ему все документы и деньги покойного диктатора. Он был вынужден раздать гражданам Рима все, что завещал им Цезарь, причем средства для этого ему пришлось добывать из других источников. Он понимал, что должен утвердиться вопреки презрительному отношению Антония. И первым шагом в завоевании народной поддержки было проведение Игр в честь победы Цезаря. Потом, по ходатайству престарелого государственного деятеля и оратора Цицерона (который тогда еще не представлял себе, какими способностями на самом деле наделен этот юноша), сенат присвоил Октавию звание сенатора и пропретора, хоть он и не достиг еще положенных двадцати лет. Тогда Октавий вступил в войну против Антония, который как раз, в 43 г. до н.э., потерпел поражение под Мутиной, в Северной Италии, и был вынужден отступить в Галлию. Поскольку консулы, командовавшие войсками сената, погибли в бою, легионеры Октавия заставили растерявшийся сенат предоставить ему одно из освободившихся мест. Теперь посмертное усыновление получило официальное признание, и приемный сын диктатора смог принять имя Гая Юлия Цезаря 1 .

Но сенат по-прежнему относился к Октавиану с предубеждением. Поэтому он вскоре заключил соглашение с Антонием и привлек на свою сторону еще одного из главных приверженцев Цезаря, Лепида, который принял сан верховного жреца. 27 ноября 43 г. до н.э. эти три человека объявили себя официально назначенными на пятилетний срок «триумвирами по конституции государства», Вторым Триумвиратом (первым, семнадцатью годами ранее, было неофициальное соглашение между Помпеем, Крассом и Цезарем). Это наделило их объединенной, полновесной автократической властью. Когда в начале 42 г. до н.э. Юлия Цезаря признали римским государственным божеством, Октавиан стал «сыном божьим». После этого началась война с Брутом и Кассием, которая завершилась их поражением и смертью в Филиппах, в Македонии. В это время «божьему сыну» из-за своего слабого здоровья пришлось подчиняться Антонию.

В последовавшем разделе Империи за Антонием закрепили восточную часть (вместе с Галлией), а Октавиан вернулся в Италию. В поселении демобилизованных солдат начался бунт, и Августу пришлось выступить против брата Марка Антония - Луция Антония и его честолюбивой жены Марка Фульвии. Это столкновение назвали «Перузийской войной», потому что его кульминацией явилась ужасная осада города Перузия в 41 г. до н.э. Чтобы помириться с еще одним потенциальным противником, Секстом Помпеем, сыном Помпея Великого, который управлял Сицилией и Сардинией, Октавиан женился на родственнице Секста, Скрибонии. Однако вскоре после этого - в октябре 40 г. до н.э. - он заключил с Антонием так называемый Брундизийский договор, по которому он избавлялся от Секста. Это дало Октавиану возможность развестись со Скрибонией и укрепить связи с аристократией, женившись на Ливии Друзилле, которая и оставалась его супругой до самой смерти.

По этому договору Антоний получал восточные земли Империи; Октавиан, уже управлявший Италией, был назначен еще и правителем всех западных провинций, кроме Африки, которая досталась Лепиду. Этот союз был скреплен браком сестры Октавиана, Октавии, и Антония. Однако вскоре после этого Антоний бросил ее и вернулся к Клеопатре VII, египетской царице, чьим любовником был и прежде. Тем не менее Октавиан, занятый войной с Секстом Помпеем, в 37 г. до н.э., в Таренте, подтвердил свое соглашение с Антонием, по которому триумвиры должны были оставаться у власти еще более четырех лет.

В 36 г. до н.э. замечательный флотоводец Агриппа разбил флот Секста Помпея у мыса Навлох на Сицилии. В то же самое время Лепид предпринял попытку ослабить влияние Октавиана на западе, развязав военное столкновение. Однако Октавиан лишил его армии, снял полномочия триумвира и отправил в продолжительное изгнание. Вскоре стало ясно, что Октавиану, который усердно занимался основанием колоний для своих верных солдат, вышедших в отставку, придется вступить в борьбу с Антонием за власть над всей Римской Империей. Именно тогда он начал ставить перед своим именем слово «император», означавшее «не знающий равных военачальник». Между 35 и 33 гг. до н.э. он провел одну за другой три кампании в Иллирие и Далмации. Они были весьма тяжелыми и не слишком успешными, но тем не менее северо-восточные рубежи Италии стали куда безопаснее, чем прежде.

Вместе с Агриппой Октавиан тратил огромные средства на архитектурное украшение Рима. Кроме того, он изо всех сил старался настроить народ против Антония, подарившего часть принадлежавших Империи земель Клеопатре. После ожесточенных споров разрыв между двумя соправителями стал быстро углубляться. В 32 г. до н.э. истек срок, на который был заключен триумвират, и Октавиан заявил, что он якобы не видит в его продлении никакого прока. В свою очередь, Антоний развелся с сестрой своего соперника, Октавией, а ее брат завладел завещанием Антония и публично заявил, что обнаружил, будто Антоний действует во вред Империи, делая слишком щедрые подарки Клеопатре. Каждый из двух правителей принес клятву верности управляемой им части населения. Клятва, которую итальянцы принесли Октавиану, coniuratio Italiae, получила широкую известность. В конце концов Октавиан объявил войну - и не против своего соотечественника Антония, потому что идея гражданской войны была весьма непопулярной, но против иностранки Клеопатры, которая, как он утверждал, нарушила статус римской клиентки.

Антоний и Клеопатра разместили свои морские и сухопутные войска на западном побережье Греции. Но в начале 31г. до н.э., на исходе зимы, Октавиан неожиданно для Антония отправил Агриппу через Ионическое море, чтобы захватить Метон. Потом последовал за ним сам, оставив своего этрусского союзника, Мецената, приглядывать в его отсутствие за Италией. Вскоре флот Антония оказался запертым в заливе Амбракия. В сентябре он попытался вырваться из ловушки. И тогда состоялась битва при Акции. Антоний и Клеопатра с четвертью оставшихся кораблей пробились в открытое море и бежали в Египет. И в следующем году, когда Октавиан вторгся в эту страну, они оба покончили с собой.

Следующим шагом Октавиана было умерщвление сына Клеопатры, Цезариона, отцом которого, как утверждала Клеопатра, был Юлий Цезарь. Потом Октавиан присоединил Египет к Империи и управлял этой страной с помощью наместников. Захват казны Клеопатры дал ему возможность заплатить своим многочисленным солдатам и устроить их поселения в колониях всех римских земель: теперь они были всецело в его руках. Постепенно Октавиан сократил количество своих легионов с шестидесяти до двадцати восьми, в них было сто пятьдесят тысяч солдат (преимущественно итальянцев). Эти силы были увеличены за счет примерно такого же количества вспомогательных войск, набранных в провинциях (так назывались земли Римской Империи за пределами Италии). Все легионы и вспомогательные отряды были расквартированы за пределами полуострова; Октавиан понимал, что держать сосредоточенные в центре резервные войска слишком накладно и слишком соблазнительно для потенциальных врагов. Офицерский состав стал более регулярным, чем когда-либо, и Октавиан сам надзирал над ним. Особое внимание уделялось профессиональным центурионам, которые составляли хребет офицерского состава. К концу правления была основана военная казна, пополнявшаяся из налогов. Из нее выплачивалось выходное пособие солдатам, выходившим в отставку. Реформы не обошли и флот, который располагался на двух главных базах, в Мизенах и в Равенне. Октавиан заменил своих телохранителей-испанцев отрядом германцев. Однако этот отряд служил только добавочным к главному полку преторианцев, который был составлен из телохранителей, набранных еще прежними военачальниками. Он состоял главным образом из солдат, имевших римское гражданство. В этом полку было девять когорт, численностью по пятьсот пехотинцев и по девяносто конников в каждой. Преторианцы, во главе которых были префекты - всаднического, а не сенаторского звания, - назначенные Августом во 2 г. до н.э., стояли как в Риме, так и в других городах Италии. Он также создал три городские когорты, по тысяче человек (а позднее еще больше) каждая; это были полицейские силы столицы под командованием городского префекта (praefectus urbi ).

Реформы армии и службы безопасности были только частью, хоть и очень важной, продолжительной и терпеливой работы по созданию Римского Принципата, которая велась методом проб и ошибок. Сам правитель единовластно распоряжался всей системой, не переставая на словах превозносить достоинства сената, хотя сократил количество членов его с тысячи до восьмисот, а потом и до шестисот человек. Сенат соглашался с Октавианом и приветствовал прекращение гражданских войн и распрей в стране, но император, помня о судьбе Цезаря, прекрасно понимал, что этот бывший правящий орган будет поддерживать его только в том случае, если он хотя бы для вида будет возрождать республиканские традиции. Так, в свое продолжительное (с 31 по 21 г. до н.э.) консульство, а именно в 27 г. до н.э., Октавиан заявил, что он «передал государство в полное распоряжение сената и народа» (весьма лживое заверение, потому что собрание людей, к которому оно было обращено, уже потеряло свою политическую силу). В то же время ему официально поручили на десятилетний срок управление и командование провинцией, включавшей Испанию, Галлию и Сирию, то есть земли, в которых размещался костяк армии и которыми он, следовательно, управлял через своих подчиненных-легатов. Прочими частями Империи, за пределами Италии, должны были управлять проконсулы, назначаемые, как и прежде, сенатом: принцепс понимал, что его влияние будет непоколебимым, пока его желания не идут вразрез с желаниями сенаторов, хотя они избирались в соответствии с его более или менее прямыми указаниями.

Высокое положение императора было подтверждено присвоением ему важного титула auctoritas , исполненного как традиционного, так и религиозного значения. Этимологически связанным с этим словом, как и со словом augur - возвеличивать, относящимся к древнему культовому обычаю определения предзнаменований и проявлений божественной воли, - было присвоенное ему имя «Август», которое завуалировано и без опоры на конституцию указывало на его превосходство, власть над остальными людьми. С помощью выдающихся писателей литературного Золотого века: историка Ливия и поэтических протеже Мецената, Виргилия и Горация, чьи попытки были поддержаны некоторыми патриотическими стихами Проперция и Овидия, - он выказал свое почтение перед древней итальянской религией, воскресив многие из ее античных обрядов, а также восстанавливая ее разрушенные храмы. В погоне за той же целью в 17 г. до н.э. он провел античный обряд так называемых Секулярий (Ludi Saeculares), которыми отмечали переход из одной эпохи или одного столетия в другое. Он также восстановил Алтарь Мира (Ara Pacis), украсив его замечательными барельефами в классическом стиле Августа. По всей Империи было возведено множество других важных зданий, как культовых, так и светских. После смерти Лепида в 12 г. до н.э. Август принял на себя его сан верховного жреца (pontifex maximus ) государственной религии.

За его конституционным решением 27 г. до н.э. последовали решительные меры по расширению границ империи и установлению мира на них: непокорные альпийские племена были усмирены, завоевана Галация (центральная Малая Азия), и сам Август провел часть кампании, призванной завершить покорение Испании. Но его здоровье серьезно пошатнулось. В 23 г. до н.э. он оказался на краю смерти и положил конец своему продолжительному консульству, приняв вместо этого imperium majus , власть, которая возвысила его над проконсулами и освободила от службы и ее повседневных тягот. Ему была также предоставлена власть трибуна или tribunicia potestas . Этот титул наделил его властью созывать сенат. Кроме того, из-за традиционной роли, которую исполняли ежегодно избираемые народные трибуны (откуда и пошло звание tribunicia potestas ) - защищать права граждан, эта власть наделила его своего рода «демократическим» ореолом. Он был нужен Августу в первую очередь потому, что его правление на самом деле опиралось на поддержку высших классов. В 19 г. до н.э. был сделан шаг для дальнейшего укрепления сил Августа - он должен был получить более широкие полномочия в Италии. Есть свидетельства, что в два последующих года предпринимались попытки ввести социальное законодательство (хотя, вероятно, и без особого успеха), призванное придать весомость браку и обуздать разгул нарушений супружеской верности и пристрастий к излишествам.

Еще через несколько лет был создан исполнительный и совещательный комитет, поначалу неофициальный и состоявший из тех, кто считался друзьями Августа (amici principis ), чтобы помочь ему подготовить дела, которые рассматривал сенат. Точно так же он уменьшил свою ношу и увеличил власть, умножив количество своих личных подчиненных: всадников, чья карьера стала куда более привлекательной, и бывших рабов, или вольноотпущенников - чтобы сформировать основы гражданских служб. Тем временем все управление Римом и Империей было коренным образом изменено. Это стало возможным благодаря реформе финансовой структуры. Теперь центральное казначейство стало связанным с казначействами провинций, в частности, провинций Августа - весьма запутанные взаимоотношения, суть которых нам уже не постигнуть. Такая система зиждилась главным образом на двух прямых налогах - подушном и земельном, причем последний был решающим, потому что экономика римского мира все еще опиралась на сельское хозяйство. Мирная обстановка в правление Августа также стимулировала развитие торговли, это облегчалось широким распространением и улучшением качества римских монет, теперь это были не только кусочки золота и серебра, но и отчеканенные в Риме, в Лугдуне и повсюду монеты из желтой и красной меди.

Судя по всем историческим источникам, император использовал каждую мыслимую возможность для того, чтобы предать гласности успехи своего правления; так, например, большое значение придавалось триумфальному договору с парфянами, заключенному в 20 г. до н.э. По этому договору парфяне возвращали знамена легионов, захваченные у триумвира Красса, когда он тридцатью тремя годами ранее был убит в Каррах, и признавали римский протекторат над Арменией. Эта страна отныне стала одним из многочисленных (хотя и ненадежным) государств-клиентов, которыми Август, продолжая дела своих предшественников, окружил Империю. Эти государства-клиенты имели право чеканить свою собственную монету, преимущественно из бронзы, но иногда и из серебра (а в Киммерийском Босфоре даже и из золота). Во многих частях самой Империи местным городским общинам тоже было позволено чеканить свою бронзовую монету. В число этих земель входила Испания (некоторое время), так же, как и большинство восточных территорий, где древние города-государства, с их греческими установлениями и культурой, сохраняли в определенной степени свою автономию под достаточно либеральным надзором провинциальных наместников и их финансовых советников, или прокураторов.

Хотя положение принцепса не было формальной должностью, на которую мог быть назначен преемник, общественное внимание долго было приковано к планам Августа на будущее. Его племянник Марцелл, муж его дочери Юлии, умер в 23 г. до н.э. В том же году Агриппа был отправлен на Восток как представитель Августа, и через четыре года завоевание Испании было закончено. Овдовевшая Юлия была отдана Агриппе в жены, однако сенаторы не хотели признавать его правителем. Поэтому в 17 г. до н.э. Август усыновил Агриппу и детей Юлии, Гая и Луция, которым тогда было соответственно три и один год от роду, признав их собственными сыновьями. В то же время он дал выгодные должности своим приемным детям, Тиберию и Нерону Друзу (Друзу Старшему), завоевавшим Норик и Рецию и в 16-15 гг. до н.э. отодвинувшим границы Империи до Дуная (Данувия).

После смерти Агриппы в 12 г. до н.э. Август заставил его вдову Юлию выйти замуж за Тиберия, хотя оба были против. Тиберий и его брат Нерон Друз провели несколько последующих лет, воюя на севере. Нерон Друз, пройдя до самой Эльбы, погиб в 9 г. до н.э. Через три года Тиберия возвысили для того, чтобы он мог разделить трибунские полномочия своего приемного отца, но тогда он не воспользовался этим и лишь когда Луций и Гай умерли во 2 и 4 гг. н.э. соответственно, он заявил о себе как приемный сын Августа, а стало быть, очевидный наследник. Тиберия немедленно послали в Бойгем, чтобы покорить могущественное западногерманское племенное государство маркоманнов и тем самым укоротить границу Империи. Это задание было прервано, когда в 6 г. н.э. начались мятежи в Паннонии и Иллирике, а потом и в 9 г. н.э. в Германии, где Арминий, вождь восточногерманского племени херусков, разбил Вара с его тремя легионами. Август был устрашен, и завоевание Германии и Центральной Европы было отложено на неопределенное время.

Хотя административные реформы не прекращались, принцепс начал догадываться, что его время подходит к концу, и в 13 г. н.э. уравнял Тиберия с собой во всех конституционных правах. Потом Август поместил свое завещание и другие документы в Жилище Весты в Риме. В этих документах были кратко описаны финансовое и военное положение Империи и утонченное, хотя и совершенно неточное и весьма пристрастное политическое завещание, известное как Деяния Божественного Августа (или Monumentum Ancyranum , поскольку наиболее хорошо сохранившаяся копия находится на стенах храма Ромы и Августа в Анкире, в Галации). В следующем году Тиберия, направлявшегося в Иллирик, отозвали, потому что его приемный отец серьезно занемог. Август скончался 19 августа и был впоследствии обожествлен.

Август был одним из наиболее одаренных, энергичных и умелых правителей в мире. Необыкновенно огромная, преследовавшая отдаленные цели работа по реорганизации и восстановлению, проводимая им в каждой структуре огромной Империи, способствовала созданию нового римского мира, в котором все классы, до самых низших, благоденствовали из-за улучшившихся связей и процветавшей торговли. Автократический режим, установленный в его правление (с учетом ошибок Цезаря), заменил пришедшую в упадок Республику - хоть поначалу и появлялось множество заговорщиков - и был обречен на длительное существование. Он принес стабильность, безопасность и благосостояние беспрецедентно большой части населения на более чем два столетия; он обеспечил выживание и сохранение политического, социального и культурного наследия классического мира, как римского, так и греческого, и создал основу, на которой смогли прорасти семена христианства и иудаизма (во время именно этого правления родился Иисус Христос, а Иудея превратилась из государства-клиента в Римскую провинцию).

Август обладал некоторыми литературными способностями и написал несколько книг: философские наставления, историю своей юности, памфлет против Брута, биографию Нерона Друза и разные стихи. Все эти работы пропали, хотя утонченность его Res Gestae заставляет предположить, что он мог добиться значительного успеха. Что касается его характера, то, говорят, он был жестоким в молодости, но впоследствии стал мягче - хотя это могло случиться только потому, что политическая необходимость в жестокости перестала быть острой, потому что все знали, что он всегда готов быть безжалостным, если это понадобится. Его бытовые запросы были простыми. Хоть он не хранил верности своей супруге, Ливии Друзилле, он оставался глубоко признательным ей. Его общественные нравственные установки были весьма твердыми, и он изгнал своих дочь и внучку, и ту и другую звали Юлиями (а также поэта Овидия, который, вероятно, знал слишком много о похождениях обеих дам), за то, что они пошли наперекор его принципам. Он также отправил в изгнание своего внука Агриппу Постума, славившегося необузданным нравом и непокорностью. Что касается остальных мужчин - членов его семьи, которые помогали ему - он писал им теплые письма, некоторые из них дошли до наших дней. Тем не менее это не мешало ему помыкать ими.

Так же безжалостно он помыкал и самим собой, хотя страдал от непрерывной череды жестоких болезней. Его облик (запечатленный замечательными скульпторами - его современниками в многочисленных портретах императора) описан биографом Светонием:

С виду он был красив и в любом возрасте сохранял привлекательность, хотя и не старался прихорашиваться... Лицо его было спокойным и ясным, говорил ли он или молчал... Глаза у него были светлые и блестящие; он любил, чтобы в них чудилась некая божественная сила, и бывал доволен, когда под его пристальным взглядом собеседник опускал глаза, словно от сияния солнца. Впрочем, к старости он стал хуже видеть левым глазом. Зубы у него были редкие, мелкие, неровные, волосы - рыжеватые и чуть вьющиеся... Росту он был невысокого - впрочем, вольноотпущенник Юлий Марат, который вел его записки, сообщает, что в нем было пять футов и три четверти (около 170 см. - Прим. пер. ), - но это скрывалось соразмерным и стройным сложением и было заметно лишь в сравнении с более рослыми людьми.

ТИБЕРИЙ
14 - 37 гг. н.э

Тиберий (14-37 гг. н.э.), сын аристократа Тиберия Клавдия Нерона и Ливии Друзиллы, родился в 42 г. до н.э. Когда ему исполнилось два года, его отцу пришлось бежать от триумвиров из-за приверженности республиканским взглядам. Еще через два года его родители развелись перед самым рождением Нерона Друза, младшего брата Тиберия, чтобы Ливия могла вступить в брак с Октавианом (который впоследствии стал императором Августом).

С 20 г. до н.э., когда он отправился с Августом на Восток отбивать знамена, отданные парфянам тридцать три года назад, и до 12 г. н.э. - с десятилетним перерывом, к которому мы вкратце еще вернемся - Тиберий посвятил себя усердной и успешной военной карьере. Между 12 и 9 гг. до н.э. он подчинил Империи Паннонию. С 9 г. до н.э. (когда умер Нерон Друз) по 7 г. до н.э. и затем вновь с 4 по 6 гг. н.э. он воевал в Германии. В течение следующих трех лет он подавил крупные восстания в Паннонии и Иллирике, после чего вернулся к восстановлению Рейнской границы, поскольку за время его отсутствия херуск Арминий разбил три легиона Вара (см. Август).

После смерти Агриппы в 12 г. до н.э. Август вынудил Тиберия развестись с Випсанией, матерью Друза Младшего, и жениться на Юлии, дочери Августа и вдовы Агриппы. Этот брак оказался неудачным, и во 2 г. до н.э. последовал разрыв. В 6 г. до н.э. Тиберий получил полномочия трибуна, но вскоре удалился на Родос в смятении и негодовании, поскольку Август стал покровительствовать своим внукам Гаю и Луцию. Однако когда они умерли, Август - по-видимому, неохотно - признал Тиберия своим первым преемником и в 4 г. н.э. усыновил его, на десять лет восстановил в правах трибуна и пожаловал высшую власть на Рейнской границе. Тогда же Август усыновил следующего своего внука, Агриппу Постума (впрочем, впоследствии он изгнал его), а Тиберию повелел усыновить своего восемнадцатилетнего племянника Германика, сына Нерона Друза. Однако именно Тиберий в те годы прибрал к рукам правление, осуществляя не выдающиеся, но полезные преобразования. Его полномочия были возобновлены в 13 г. н.э. формулировкой, уравнивающей его с Августом, и это уже на следующий год после смерти последнего дало Тиберию возможность унаследовать престол.

Из Фаюма, Египет. Копия начала I в. н.э. с оригинала 20-12 гг. до н.э.

Первыми действиями нового властителя в сенате стали признание Августа, подобно Юлию Цезарю, римским божеством (divus ) и утверждение посмертных наград воинам. Сенату пришлось также официально возвести Тиберия, вопреки его показному сопротивлению, в ранг принцепса , или императора, как теперь стало принято называть властителя Рима.

В самом начале его царствования во всей армии от Данувия в Паннонии до Рейна в Нижней Германии вспыхнуло недовольство, поскольку плата за службу и наградные при увольнении оказались значительно меньше обещанного Августом. Друз Младший, сын Тиберия, умело уладил беспорядки в Паннонии; в то же время Германик, галантный и обходительный племянник императора и его приемный сын, действовал в Германии менее успешно и пошел на уступки, от которых Тиберию впоследствии пришлось отказаться. Затем Германик предпринял три военных кампании, вознамерившись вернуть земли между Рейном и Эльбой, утраченные в результате поражения, нанесенного германцами Вару в 9 г. до н.э. Эти масштабные мероприятия в целом провалились, хотя в Риме Германика встречали бурными приветствиями и удостоили Триумфа.

Шансы Германика и Друза Младшего на наследование престола оставались неопределенными. Друз получил высшую власть в приданувинских землях, а Германику достался такой же пост на востоке. Однако, едва добравшись туда, он оказался вовлеченным в жестокую склоку с наместником Сирии Гнеем Кальпурнием Пизоном, известным наперсником самого Тиберия. Германик умер в Антиохии в 19 г. н.э., и его неугомонная вдова Випсания Агриппина (Агриппина Старшая) морем перевезла его останки в Рим. Гней Пизон после бессмысленной попытки сопротивления назначил себе замену и вернулся в столицу, где ему предъявили обвинение в убийстве Германика, из-за чего он покончил с собой. На самом же деле Германик, по-видимому, умер естественной смертью. Но его популярность окрасила происшедшее в мрачные тона, о чем упоминал историк Тацит, боготворивший Германика. Смерть последнего означала, что отныне сын императора, Друз Младший, получил неоспоримые права на престолонаследие. Но в 25 г. н.э. он тоже умер. Теперь наследниками стали два старших сына Германика и Агриппины Старшей. Нерона Цезаря (названного так, чтобы отличить его от императора Нерона) и Друза Цезаря (названного так, чтобы отличить его от Нерона Друза и Друза Младшего), семнадцати и шестнадцати лет соответственно, император поручил попечению сената.

Стоит подробнее остановиться на отношениях Тиберия и сенаторов. Он действительно защищал традиционное достоинство их звания. Его методы воздействия при выборах на официальные должности оставались благоразумно сдержанными. Он резко выступал против чрезмерной лести в свой адрес. Он выбрал для чеканки на монетах со своим изображением две добродетели: Умеренность и Милосердие. Его попытка превратить сенат в верного своего союзника была предпринята поздно, когда бессилие сената уже стало необратимым. Ходили слухи, что, покидая собрание сенаторов, Тиберий негромко посетовал по-гречески: «О люди, достойные быть рабами».

Величайшая трагедия жизни Тиберия произросла из-за возвышения им Луция Элия Сеяна, который в первые годы его царствования стал помощником своего отца префекта императорской гвардии (преторианцев), а в 15 г. н.э. унаследовал от него эту должность. Очень скоро выяснилось, что он стал и главным советником императора. Сеян (хоть историк Тацит и насмехался над его несенаторским рангом) был связан родственными узами со знатными фамилиями; он снискал себе славу любезника и удачливого соблазнителя модниц высшего света. В 23 г. н.э. последовал шаг, не оставлявший сомнений в его побуждениях и значительно укрепивший его влияние. Девять когорт императорской гвардии, прежде разбросанные по разным итальянским городам, в течение нескольких дней были стянуты в столицу, и император поручил Сеяну расквартировать их в новом едином казарменном комплексе в Риме, величественные стены которого сохранились по сей день. Когда умер Друз Младший, явно недолюбливавший префекта, Сеян остался единственным доверенным другом Тиберия, его «партнером в делах», как объявил император сенату и ассамблее.

На Рим обрушилась лавина судебных дел по обвинениям в измене: Сеян разделял и разжигал страхи Тиберия перед заговорами и мятежами и использовал законы о государственной измене, чтобы избавиться от своих собственных недругов. Тем не менее его власть над своим повелителем оставалась неполной. В 25 г. н.э., например, ему не разрешили вступить в брак с вдовой Друза Младшего Ливиллой (Ливией Юлией) на том основании, что союз простого всадника с женщиной императорского дома будет непопулярным в сенате. Однако в следующем году Сеяну выпал удобный случай упрочить свое влияние, поскольку Тиберий решил покинуть Рим и перенести свою резиденцию на остров Капри, пообещав при этом, что впредь ноги его не будет в этом городе. Говорили, что император спасается от своей деспотичной матери, Ливии Друзиллы, после «удочерения» ее императором Августом известной под именем Юлии Августы. Тиберий бежал также от общества вообще и от требовательных сенаторов, в частности. На Капри ему составили компанию несколько приближенных, главным образом ученые и астрологи. В дальнейшем он принял меры для обеспечения собственной безопасности, которые значительно увеличили привлекательность неприступного острова и превратили его Дворец Юпитера, расположенный на восточной возвышенности Капри, в замечательное убежище.

Отсюда он продолжал править Империей с неизменной добросовестностью, но его уединенное существование неизбежно порождало разного рода опасные сплетни и интриги, включая и изрядную массу слухов о его сексуальных отклонениях. Еще более существенным ущербом обернулось ограничение его связей с сенатом - отныне обстоятельные дискуссии сменились скудной перепиской. Авторитет Сеяна постепенно возрастал. Именно он занял важнейшее место в связях Капри с внешним миром, контролируя доступ к персоне Тиберия и назначая цензоров, просматривавших переписку с Римом.

Сеян внушил императору, что наибольшая опасность его жизни исходит от Агриппины Старшей и ее сыновей Нерона Цезаря и Друза Цезаря, которые унаследовали от своего отца Германика расположение народа. В 26 г. н.э. Тиберий отказал Агриппине в новом замужестве. Три года спустя по обвинению, выдвинутому Сеяном и поддержанному впоследствии самим императором, против нее и обоих юношей было возбуждено судебное дело. Открытое обвинение Нерона Цезаря (в сексуальных отклонениях) и Агриппины (в тайном заговоре) вызвали многолюдные демонстрации в их защиту. Обоих арестовали и выслали на острова. Друз Цезарь также был арестован и препровожден в столичную тюрьму. Возможно, они и в самом деле замышляли заговор, а может быть, и нет. Так или иначе, через четыре года все они умерли, и в живых остался лишь третий сын Германика и Агриппины, юный Гай (Калигула).

Между тем в 31 г. н.э. Сеян, принадлежавший к сословию всадников и, следовательно, не имевший права быть избранным на сенаторскую должность, вопреки этому стал соконсулом Тиберия. Когда в мае они вместе вступали на консульство, он, наверное, испытал тот же восторг обладания абсолютной властью в Империи, что и Тиберий, когда получал ее от Августа. Кроме того, он наконец-то добился разрешения жениться на вдове Друза Младшего Ливилле. Но вскоре за этим последовало его падение, причиной которого стали сведения, переданные императору матерью Ливиллы, Антонией. Сеян, по-видимому, вынашивал планы устранения девятнадцатилетнего Гая, права которого рано или поздно должны были положить конец его могуществу; он предпочитал видеть на месте Гая более молодого и уступчивого наследника - такого, как Тиберий Гемелл, двенадцатилетний сын Друза Младшего. Узнав об этом, император втайне от Сеяна передал командование преторианцами своему другу Макрону. Макрон договорился с одним из консулов и командиром пожарного отряда и арестовал Сеяна во время заседания сената. Сенаторы же незамедлительно вынесли последнему смертный приговор, не дожидаясь распоряжений на этот счет императора.

Вскоре прокатилась новая волна обвинений и казней. Вдова Сеяна, Апиката, наложила на себя руки, но перед этим рассказала Тиберию о том, что его сына Друза Младшего восемь лет назад умертвили ее муж и его любовница Ливилла. Возможно, это не было правдой, но император поверил, и Ливиллу уморили голодом. Тиберий огласил новое завещание, объявив своими наследниками Гая и Гемелла, причем приоритет определенно принадлежал Гаю. Тиберий умер в марте 37 г. н.э. в поместье Лукулла у Мизенского мыса на семьдесят восьмом году жизни. По-видимому, он умер естественной смертью, хотя ходили бесчисленные слухи об обратном.

Биограф императора, Светоний, писал, что Тиберий был крупным крепким мужчиной с исключительно сильной левой рукой, почти до самого конца жизни обладавший отменным здоровьем, хотя время от времени его внешность уродовала отвратительная сыпь. Его очень пугал гром. Просыпаясь среди ночи, он хорошо видел в темноте. «Ходил он, наклонив голову, твердо держа шею, с суровым лицом, обычно молча: даже с окружающими разговаривал лишь изредка, медленно, слегка поигрывая пальцами». Не слишком религиозный, он интересовался мифами и разделял веру астрологов в судьбу, управляющую всем миром. Среди его недостатков весьма существенным было неумение и нежелание общаться с людьми, в отличие от любившего поговорить Августа. Как утверждал историк Дион Кассий, «слова Тиберия свидетельствовали о существовании людей, противостоявших его целям... Он считал плохой политикой поверять подданным свои мысли и говорил, что зачастую это становится причиной крупных неудач, тогда как скрытность приносит значительные успехи». Его отказ разъяснять свои действия (привычка, которой он не изменил и на Капри) стал причиной серьезных затруднений. Более того, все произнесенные или написанные им слова обычно были едкими и оскорбительными. Не лишенный человечности, Тиберий был жесток и мрачен. Он не поддерживал проведение публичных увеселений: например, он и не думал продолжать традиции гладиаторских игр. Тем не менее, когда создавалось неправильное мнение о его действиях, а такое случалось нередко, он очень расстраивался и приходил в ярость. Он был также чрезвычайно подозрителен и боязлив.

Личность Тиберия поражала Тацита, и этот историк написал несколько книг о том, как менялся в худшую сторону стиль его правления. И он был прав по крайней мере в том, что касалось положения правящих классов. В провинциях происходило то же самое, но там обычно придерживались высокого мнения о правительстве, как достойном доверия, и преобладала вялость и медлительность. Как и многие другие писатели древности, Тацит верил, что личность человека не меняется от рождения до смерти, и если действия человека не всегда выявляют эту личность, то только благодаря его способности скрывать ее истинную суть. Так, по его мнению, Тиберий был исключительно скверной личностью (историк не мог обсуждать личность императора Домициана, во времена правления которого жил он сам): многие добрые дела, которые Тиберий объявлял своей целью, оказывались лишь ширмой зловещего лицемерия.

Сложный и умело построенный принципат Августа был очень прочной структурой. Тиберий заявлял: «Я следую его словам и предписаниям, словно они имеют силу закона». Он понимал, что отменить автократическое устройство правления уже невозможно. Его царствование стало мостом между системой единоличной власти Августа и установившейся после него официальной системой императорского правления, периодом постепенного становления новых норм. Тем не менее сам Тиберий постоянно испытывал внутренний дискомфорт, поскольку в душе оставался таким же республиканцем, как и его предки. Он был слишком честным человеком, чтобы сохранять хорошую мину при плохой игре, и чувствовал скрытое недоверие к себе со стороны многих сенаторов, с которыми ему приходилось работать.

В период царствования Тиберия в Галилее (входившей в состав Галилеи-Пиреи, возглавляемой римским клиентом Иродом Антипой) осуществил свою миссию и был распят в Иерусалиме (римская провинция Иудея) Иисус Христос. Когда, согласно Евангелию, Иисус, попросив монету, спросил, чье на ней изображение и что на ней написано, и сказал, что люди должны «отдать кесарево кесарю, а Божие Богу», то речь, вероятно, шла о денарии с портретом и титулами Тиберия.

ГАЙ (КАЛИГУЛА)
37 - 41 гг.

Гай (Гай Юлий Цезарь Германик) (37-41 гг.), третий сын Германика и Агриппины Старшей, родился в 12 г. в Анции. Он жил с родителями близ германской границы (в возрасте от двух до четырех лет), и там ему подарили маленькие солдатские походные сапожки, от названия которых - калиги - произошло его прозвище «Калигула».

Когда ему исполнилось восемнадцать или девятнадцать лет, его мать и обоих старших братьев арестовали, и вскоре они умерли. Сам же Гай в 31 г. получил должность жреца, а в 33 г. - квестора; император Тиберий, с которым он жил на Капри с 32 г., объявил его и Тиберия Гемелла (сына Друза Младшего) равноправными наследниками и указал, что сменить его на троне должен Гай. Однако Гая не обучали административному управлению. Когда в 37 г. Тиберий умер, появились слухи, что именно Гай то ли задушил, то ли утопил, то ли отравил его, но оснований верить этим историям нет, поскольку естественная смерть Тиберия была уже близка.

Опираясь на поддержку префекта преторианцев Макрона, Гай незамедлительно получил от сената признание своего титула принцепса . Более того, сразу по его возвращении в Рим сенаторы предложили ассамблее также проголосовать за него, тем самым объединив всю высшую власть Империи в одних руках. Завещание Тиберия было отменено, и Гай получил всю полноту власти, а Гемелл утратил права на свою долю наследства. В этих событиях важную роль сыграла армия, симпатизировавшая дому Германика, из которого происходил Калигула; к тому же солдатам понравилось, что он воздал честь памяти своих родственников, которым выпала судьба столь печально окончить свои дни. Что же до Тиберия, повинного в этих трагедиях, то Гай подобающим образом организовал его погребение. Однако, поскольку мало кто в открытую скорбел о смерти покойного императора, Гай не только оставил без ответа вопрос о признании Тиберия римским божеством, но и принялся поносить его бранными словами, впрочем, они составляли существенную часть его обиходной речи.

Рим. Мрамор. 37-41 г. н.э.

Антония Младшая, вдова Нерона Друза, которая приходилась молодому императору бабушкой и умела обуздывать его буйный нрав, умерла 1 мая. В октябре Гай тяжело заболел. Как писал иудейский философ Филон, относившийся к Калигуле достаточно беспристрастно, симпатии к императору по всей стране были так велики, что известие о его недуге посеяло искреннее горе и тревогу в народе. Он выздоровел, но, по-видимому, Филон был прав, утверждая, что Гай после болезни стал другим человеком. В 38 г. он казнил своего главного приверженца, префекта императорской гвардии Макрона. Та же участь постигла Тиберия Гемелла, потенциального претендента на трон. Кроме того, вынужден был покончить с собой Марк Юлий Силан, отец первой из четырех жен Гая. Эти события всполошили сенат, и тогда в январе 39 г. Калигула объявил им о своем намерении возобновить следствие по обвинениям в измене, о которых после смерти Тиберия сохранились самые тягостные воспоминания; память же о последнем получила официальную реабилитацию.

Вскоре ушей императора достигли слухи о подготовке покушения на него, и тотчас обвиненному в этих грехах наместнику Паннонии было велено совершить самоубийство. Гай задумывал возобновить захватнические походы за Рейн, начатые его отцом, Германиком, но еще до выступления узнал, что очень влиятельный полководец Гней Корнелий Лентул Гетулик собирается убить его по прибытии в Могонциан. Тем не менее в сентябре 39 г. император неожиданно отправился на север. Его сопровождал сильный отряд преторианцев, младшие сестры Юлия Агриппина (Агриппина Младшая) и Юлия Ливилла, а также Марк Эмилий Лепид (вдовец третьей сестры императора, Юлии Друзиллы, который считался его вероятным преемником). Однако вскоре по прибытии в Германию Гай казнил Лепида и Гетулика, отправил в изгнание Агриппину Младшую и Юлию Ливиллу, а их имущество присвоил.

Следующую зиму Гай провел в прирейнских лагерях и в Галлии. Ни его германская кампания, ни задуманное им вторжение в Британию (сохранившую независимость после двух походов Юлия Цезаря) так и не были осуществлены. Рассказывали байки, будто император приказал войскам собирать ракушки на берегу пролива. Нет сомнения лишь в том, что Гай не горел желанием возвращаться в Рим: ему стало известно, что в сенате возникло угрожающее недовольство. Еще до приезда в Италию он начал забрасывать сенаторов посланиями, предписывающими провести судебные расследования в связи с заговором Гетулика. Появившись в столице лишь летом, он постарался проявить к сенаторам всю возможную учтивость. В свою очередь, сенат устроил ему чествования и овацию под предлогом его мнимой победы и заявил, что отныне ему позволено приходить на заседания сената в сопровождении вооруженной охраны и восседать на высокой недосягаемой площадке.

В течение короткого времени произошло по крайней мере три покушения на жизнь императора. Соответствующие меры были приняты по отношению к группе римлян, измену которых объяснили их приверженностью взглядам философской школы стоиков. Более серьезным было подозрение в подготовке покушения, павшее на главного префекта преторианцев Марка Аррецина Клемента и его неизвестного сослуживца. Опасаясь раскрытия этих замыслов, Клемент - возможно, при поддержке одного из военачальников - вовлек часть возмущенных и перепуганных сенаторов в серьезный заговор. Их сообщником, избранным для осуществления плана, стал один из старших офицеров императорской гвардии Кассий Херея, которого Гай высмеивал за женоподобность. 24 января 41 г. в темном нижнем переходе дворца на Палатинском холме он с двумя единомышленниками напал на императора. Несколько германских солдат личной охраны Гая бросились на нападавших, но было слишком поздно. Впоследствии один солдат-преторианец заколол четвертую жену Гая, Цезонию, а другой размозжил голову их дочери ударом о стену.

Концепция управления Империей Гая полностью отличалась от тщательно замаскированной автократии обоих его предшественников. Возможно, по примеру своих восточных друзей, особенно иудейского царя Ирода Агриппы, он не терпел никаких уловок и желал править, не скрывая деспотичности, подобно властителям эллинского мира. Многочисленные монеты, отчеканенные в период его царствования, были посвящены его сестрам Агриппине Младшей, Юлии Друзилле и Юлии Ливилле, изображения которых сопровождались атрибутами божеств, подобно причисленным к лику богов царицам Птолемеев. Первую и последнюю из этого списка впоследствии развенчали, а Юлию Друзиллу, которую Гай особенно любил, после смерти в 38 г. в установленном порядке официально объявили римской богиней. Она стала первой римлянкой, удостоившейся такой чести.

Когда Гай похвалялся своей сдержанностью, это должно было удивлять его слушателей, видевших его импульсивность и знавших горячность его нрава. На самом деле на уме у него была твердая решимость снести псевдо-республиканский фасад Империи. В эффектных представлениях, призванных продемонстрировать величие новой концепции устройства государства, Гай использовал составленный из кораблей мост (длиной две-три мили) через Неаполитанский залив, в чем содержался намек на равенство его Нептуну, которому была покорна водная стихия. В Риме он еще при жизни почти добился признания себя божеством, хотя в чеканке монет это не нашло отражения.

Та же проблема, связанная с обожествлением императоров, породила серьезный кризис на Востоке, среди евреев. В 38 г. в Александрии члены многочисленной еврейской общины оказались вовлеченными в широкую ожесточенную борьбу с греческим большинством города, отвергавшим желание евреев стать равноправными гражданами. Этот конфликт привел к первому известному в истории погрому, в ходе которого отряды язычников, сея смерть, врывались в синагоги с целью установить там статуи императора. В 40 г. обе стороны направили в Рим делегации, чтобы отстаивать свои интересы перед лицом Гая. Возглавлявший иудейскую миссию Филон оставил подробное описание этого события. Евреи старались объяснить императору, что хотя религиозные убеждения не позволяют им совершать жертвоприношения, они всегда рады делать пожертвования в его казну, что постоянно делали и прежде. В ответ Гай заметил, что недостаточное признание его божественности кажется ему не большим преступлением, чем лунатизм. Но вскоре в столицу пришли известия о беспорядках в самой Иудее, в городе Яффа со смешанным греко-еврейским населением. Евреи разрушили алтарь, воздвигнутый греками в честь императора, и это побудило Гая издать указ, в соответствии с которым все храмы этой страны надлежало обратить в святилища культа богов Империи. Публию Петронию, наместнику Сирии, было направлено распоряжение изваять статую Гая в обличии Юпитера (Зевса) и установить ее в Иерусалимском храме. Понимая, что это всколыхнет недовольство населения и вызовет массовые выступления, Петроний начал стягивать легионы для осуществления приказа императора. Тем временем Юлий Агриппа все-таки убедил Гая отменить приказ, а вскоре императора убили.

По утверждению биографа Светония, Гай был очень высоким и крайне бледным человеком с некрасивым телом, тонкой шеей и тощими ногами. У него были впалые глаза и виски, широкий мрачный лоб, редкие волосы не покрывали макушку, хотя все тело было густо покрыто волосами. Говорили, из-за своей плешивости и волосатости он объявил, что посчитает оскорблением, заслуживающим смертную казнь, если кто-то с усмешкой посмотрит на него на улице или в каком-либо контексте употребит в его присутствии слово «козел». Более того, он старался сделать свою от природы непривлекательную внешность еще более отталкивающей, отрабатывая перед зеркалом ужасные гримасы. Он страстно любил цирк и театр (с особым удовольствием наблюдая сцены буйного разгула), ради которых пренебрегал государственными делами, что наносило им огромный ущерб. Слухи о его сексуальной жизни приписывали ему пугающее разнообразие привычек, включая садизм, гомосексуализм и кровосмесительные отношения с сестрами. Светоний сделал вывод о физических и психических недугах императора. Он отмечал, что император сильно страдал от бессонницы, периодически терял контроль над движением конечностей и мыслями, и что душа его разрывалась между внешним пристрастием к шумным толпам и скрытым стремлением к полному одиночеству. Его мог внезапно охватить приступ безудержного гнева. Филон считал, что эти недуги возникли после тяжелой болезни, которую он перенес в самом начале своего царствования, и развились вследствие чрезмерных излишеств и злоупотреблений. Его характеризовали как эпилептика, шизофреника и хронического алкоголика, а окончательно его организм был разрушен безмерным сладострастием, которым его дарила последняя жена Цезония. Однако нет никаких доказательств, неопровержимо подтверждающих какой-либо из этих диагнозов.

Несмотря на неуравновешенный характер, Гай на самом деле обладал замечательными талантами. Его неистовая энергия не была подкреплена старанием или упорством, но, например, его ораторские способности оказались поистине впечатляющими. Многочисленные эпиграммы Калигулы свидетельствовали о едком и скептическом реализме и ясном разуме, а его литературная критика приводила в смущение: Гомер, Виргилий и Ливий стали жертвами его язвительного языка. Поэтому философ Сенека Младший, охарактеризованный Гаем как «не более, чем песок бесплодный», после смерти императора отплатил ему, изобразив его в самом худшем свете.

КЛАВДИЙ
41 - 54 гг.

Клавдий (Тиберий Клавдий Нерон Германик) (41-54 гг.) родился в 10 г. до н.э. в Лугдуне. Он был младшим сыном Нерона Друза (брата императора Тиберия) и Антонии Младшей (дочери триумвира Марка Антония и Октавии). Слабый здоровьем, неуравновешенный, что казалось плодом недоразвитого ума, он во времена Августа не добился общественного признания и не получил государственной должности при Тиберии. Его племянник, Гай, став императором, в 37 г. провозгласил его своим соконсулом, но не испытывал к нему ни малейшего уважения.

Узнав об убийстве Гая, Клавдий сбежал в дворцовые покои и спрятался за занавеской балкона. Там его обнаружил стражник-преторианец и препроводил в лагерь императорской гвардии, где его приветствовали как императора (очевидно, по наущению старших офицеров гвардии, один из которых был причастен к убийству Гая). А сенаторы все еще совещались по поводу дальнейших своих шагов; в ходе дискуссии даже прозвучало неосуществимое предложение восстановить республику. В конце концов, сенату пришлось присоединиться к инициативе преторианцев и наделить Клавдия всей полнотой императорской власти. Он так и не простил сенаторам их первоначальные колебания, а они со своей стороны не могли забыть, что он фактически лишил их возможности принять независимое решение. Это был первый из многих случаев, когда пренебрегли их правом назначить нового владельца трона.

Клавдий стал первым императором, щедро одарившим преторианцев за провозглашение его преемником, создав на будущее зловещий прецедент. Более того, проявив невероятную даже для его последователей откровенность, он выпустил золотые и серебряные монеты, определенно заявив, что делает это в честь солдат-преторианцев и их офицеров, которым он обязан престолом. Выпуск первых монет был посвящен клятве в верности, данной ему солдатом («Принятие присяги преторианцев»), а выпуск вторых - его первому появлению в их лагере («Встреча императора»). И все-таки, как и два его предшественника, Клавдий не решился уподобить себя Августу и сделать титул «император» неотъемлемой первой частью своего имени. Несмотря на полное отсутствие у Клавдия опыта в военных делах, армия с готовностью приветствовала его, поскольку он приходился братом всеми любимому Германику (умершему в 19 г. н.э.), имя которого он прибавил к своему.

Благоприятную атмосферу начала царствования нарушил мятеж наместника Верхнего Иллирика (Далмация), Марка Фурия Камилла Скрибониана. Хотя мятеж был быстро подавлен, его инициаторы поддерживали тесные связи с влиятельными знатными гражданами столицы. Напуганный этим, Клавдий принял жесткие меры безопасности, которыми отчасти объясняются провалы не менее шести заговоров, организованных в течение следующих двенадцати лет его правления. Пресечение этих заговоров, согласно дошедшим до нас сведениям, стоило жизни тридцати пяти сенаторам и двумстам - тремстам представителям сословия всадников. Поэтому вряд ли удивительно, что показное уважение императора к сенату не производило на его членов большого впечатления. Напротив, часто высказываемое им желание видеть сенат независимым и влиятельным попросту пропускали мимо ушей, поскольку он контролировал настроения в сенате более жестко, чем кто-либо из его предшественников, а в августе 47 г. восстановил цензорскую службу и лично возглавил ее.

Чтобы отвлечь внимание общественности от неприятных последствий восстания Скрибониана, Клавдий решил воплотить в жизнь не осуществленную Гаем идею покорения Британии. В период с 43 по 47 г. Южная и Центральная Англия были завоеваны римскими войсками под командованием Авла Плавтия и стали римской провинцией Британникой с границей вдоль Фосской дороги, протянувшейся от Линда почти до Иски Думнониора. Клавдий лично прибыл в Британию для завершающего штурма Камулодуна - столицы разгромленных белгов. Кроме того, он покорил два королевства - клиента во Фракии, и преобразовал их в новую провинцию. Захваченные территории стали значительным источником для дополнительного набора войск, состоянию которых Клавдий уделял много внимания. К его времени относятся обнаруженные бронзовые «дипломы», свидетельствующие о присвоении римского гражданства добровольцам, демобилизованным после двадцати пяти лет службы; их женам и сыновьям были дарованы такие же права. По-видимому, эту практику ввели предшественники Клавдия, но именно он официально превратил ее в систему. Клавдий также значительно усовершенствовал структуру офицерской карьеры, ввел новые почетные знаки отличия для сословия всадников. Еще одним его достижением стала реорганизация имперского флота. В Италии базу военного флота в Путеолах дополнил огромный новый порт (Порт Августа) в Остии. Кроме того, были предприняты шаги по созданию флотилий в гаванях Британии и Понта.

Клавдий отказался рассматривать Империю как исключительно итальянский институт, выразив намерение заполнить вакансии в сенате не только гражданами из Италии и романизированной Южной Галлии, но и из менее освоенных регионов Галлии. Сохранилась запись его обращения к сенату на эту тему. Предупреждая возражения по поводу революционных нововведений, он отмечал, что восприимчивость к преобразованиям всегда была свойственна постоянно развивающемуся Римскому государству и что предложенный им шаг является не отходом от традиций, а их логическим продолжением. «Вы спросите меня, разве сенатор-итальянец не предпочтительнее провинциала? - рассуждал он. - Думаю, провинциалы не должны быть исключены, поскольку могут обеспечить сенату большее влияние». Однако его речь, несмотря на широту изложенных в ней взглядов, оставляла в силе условие главенства Италии. Поэтому не произошло никаких сенсационных перемен, и число сенаторов-неитальянцев оставалось ничтожно малым на протяжении еще нескольких десятилетий. Тем не менее предложения императора подняли бурю негодования по отношению к иностранцам и вызвали много резких насмешек по поводу его пристрастия к иноземцам.

Отношение Клавдия к неитальянцам проявилось в эдикте, касающемся проблемы, вставшей перед ним в самом начале царствования. Речь идет об ожесточенном, кровопролитном и затянувшемся конфликте между греками и евреями Александрии (см. Гай). Обе стороны направили к нему делегации сразу после его восхождения на трон. Ответом стало грозное и беспристрастное предупреждение:

«Что касается вопроса о виновниках беспорядков и вражды (если говорить откровенно - войны) против евреев, я не намерен учинять строгое расследование, поскольку, по моему мнению, вынесение обвинительного решения в отношении какой-либо из сторон возобновит конфликт. Я объявляю раз и навсегда, что если вы не прекратите эту разорительную вражду друг с другом, мне придется показать, каким может стать в праведном гневе великодушный принцепс».

Тем временем сам он вплотную занялся делами столицы. В частности, Клавдий уделял гораздо больше внимания своим судейским обязанностям, чем кто-либо из императоров до него. Одно из отличий римских властителей от нынешних руководителей правительств состоит в том, что первые должны были регулярно исполнять судейские функции, причем не только присутствовать на трибуналах, которыми ведал сенат, но и руководить своим императорским судом. Клавдий относился к своим обязанностям с великим усердием, уделяя особое внимание собственному суду. Этот суд рассматривал, например, дела об измене - эти дела предшественники Клавдия зачастую перепоручали суду сената. Словом, роль императорского суда существенно возросла. Негодование сенаторов по этому поводу несомненно способствовало появлению большого числа анекдотов, представлявших Клавдия-судью в обличии эксцентричного глупца. И все же очевидна польза проведения реформ в сфере юстиции, которые способствовали ускорению процедур, установлению недельного срока содержания под следствием и стремлению придерживаться прежде всего не буквы, а духа закона. Огромное усердие, с которым император исполнял свои обязанности, подтверждается девизом Клавдия, отчеканенным на монетах его царствования: «CONSTANTIA AVGVSTI» - настойчивость императора.

Копенгаген. Новая глиптотека Карлсберга

Он не мог одолеть все дела один; подстерегающие его, как и других обладателей царского пурпура, опасности заставляли искать верных друзей. Наиболее влиятельным из них (несмотря на недоверие к нему со стороны сенаторов) стал Луций Вителлий, отец будущего императора. Не будучи сыном сенатора - его отец был всадником из Луцерии - он оказался самым ловким и легко приспосабливающимся политиком своего времени и добился быстрого продвижения по служебной лестнице еще при Тиберии; он получил редчайшее назначение на пост третьего консула при Клавдии, который сделал его также своим напарником в делах цензуры. Бремя забот императора требовало привлечения и других верных помощников, и Клавдий значительно расширил полномочия и круг обязанностей некоторых своих друзей-вольноотпущенников, по большей части людей ближневосточного происхождения. Сам он теперь в основном только определял общее направление, поэтому при таком режиме могли возникнуть три-четыре фигуры с исключительно сильным влиянием. Враждебно настроенные писатели, ненавидевшие этих восточных выскочек несенаторского происхождения, изображали императора безвольно подчинившимся их возмутительным прихотям. Однако до самых последних лет жизни, когда его контроль над событиями стал ослабевать, Клавдий сам принимал все жизненно важные решения. И все-таки близость вольноотпущенников к Клавдию давала им чрезвычайно благоприятную возможность приобрести покровительство и богатство.

Один из них - Полибий, министр a studiis , ведавший повышением по службе и назначением на соответствующие посты отмеченных императором людей, вследствие чего его приемная всегда была заполнена влиятельными гражданами. Каллисту, министру a libellis , поручалось разбирать прошения, присланные со всех концов Империи. Но наиболее влиятельным из этих государственных секретарей на раннем этапе царствования Клавдия был Нарцисс, ab epistulis , то есть министр переписки, который помогал императору вести его обширную переписку и знал все его тайны. Это он в 48 г. предпринял необходимые меры, когда разразился скандал. Дело касалось двадцатитрехлетней жены Клавдия, Валерии Мессалины (внучки сестры Августа Октавии), в длинном списке любовников которой очередным стал назначенный на следующий год консулом богатый и знатный Гай Силий (сын известного в Германии военачальника). Когда импетор уехал по делам в порт Остию, любовники попытались совершить переворот, по-видимому, вознамерившись посадить на трон семилетнего сына императора, Британника, чтобы самим получить регентство. Клавдий был совершенно обескуражен и растерялся от неожиданности - он впервые утратил контроль над ситуацией. Нарцисс же действовал решительно, арестовав и казнив Силия и заставив Мессалину покончить жизнь самоубийством.

Парадоксально, но энергичное вмешательство Нарцисса ускорило его собственное падение, так как приходившаяся императору племянницей четвертая жена Клавдия, Агриппина Младшая (Юлия Агриппина, дочь Германика и Агриппины Старшей), на которой Клавдий женился в 49 г., стала союзницей его соперника вольноотпущенника Палланта. Паллант был a rationibus , то есть министром финансов, сенат осыпал его почестями. Агриппина получила титул Августы - честь, которой при жизни не удостаивалась ни одна супруга царствующего императора. Теперь, когда Клавдий стал ее мужем, она захотела, чтобы ее двенадцатилетний сын от первого брака (впоследствии - император Нерон) сменил в качестве наследника престола родного сына Клавдия, Британника. Для этого она устроила обручение Нерона с дочерью Клавдия, Октавией, и через год император официально усыновил его.

Клавдий умер в октябре 54 г. на шестьдесят четвертом году жизни. Имеются противоречивые объяснения его смерти, но наиболее признанная версия предполагает, что его убила Агриппина, накормив мужа, вероятно, ядовитыми грибами. Действительно, в Италии отравление грибами не редкость. На первый взгляд не совсем понятно, зачем Агриппине понадобилось идти на такой шаг, если ее сын Нерон к тому времени официально стал наследником трона. Но ему уже исполнилось семнадцать лет, и, возможно, его матери не хотелось ждать, пока он станет достаточно взрослым, в результате чего она лишилась бы права на регентство.

Как сообщает нам биограф Светоний, Клавдий был исключительно гетеросексуален - редкий феномен среди римских правителей. Он был высок и хорошо сложен, имел выразительное лицо и прекрасные светлые волосы. Однако он заикался, страдал избыточным слюноотделением, сильным хроническим насморком, постоянным нервным тиком и часто ел и пил до отвала. Он плохо спал по ночам, а днем нередко дремал даже на заседаниях суда. Плиний Старший добавлял, что уголки его глаз, прикрытые нависающими тяжелыми веками, были испещрены мелкими жилками и иногда наливались кровью.

В детские годы он был источником огорчения своей бабушки, Антонии; она отзывалась о нем как об уродце, которого природа начала создавать, но не довела свою работу до конца. Позже Клавдия так мучили боли в животе, что он подумывал о самоубийстве, хотя в других отношениях его здоровье с возрастом улучшилось. Словом, с ним всерьез творилось что-то неладное. Его жалобы позднее историки объясняли разными хворями: полиомиелитом, внутриутробным энцефалитом, множественными склерозами и врожденным церебральным параличом. Пожалуй, у него действительно была та или иная форма паралича, которая в ранние годы причиняла ему огромные страдания неприятными внешними проявлениями.

Что касается положительных черт и изъянов его характера, то трудно подвести им однозначный итог. Так, сенаторы яростно отстаивали традиции, а Клавдий, подобно Августу, которого очень чтил, старался совместить традиции с нововведениями. Его стремление придерживаться такого сочетания порождало ужасную смесь прогрессивных преобразований и заскорузлого педантизма. Разум Клавдия бурлил полезными идеями, но он не умел облечь их в четко определенную форму и легко поддавался подозрительности, апатии и страху, присущими его характеру. Однако что было самым замечательным в Клавдии, кроме своеобразной внешности и манер, так это высокий уровень эрудиции. Плиний Старший, чрезвычайно просвещенный человек, причислял его к сотне выдающихся ученых той эпохи. В юные годы Ливий увидел в нем будущего историка и посоветовал юноше посвятить себя написанию истории современного Рима; Клавдий создал двадцать книг об этрусках, восемь книг по истории Карфагена и еще восемь книг автобиографичеких мемуаров, к сожалению, все они утрачены. Он также написал исторический труд о романском алфавите, к которому добавил три буквы, хотя вскоре они были вновь упразднены.

Клавдий был женат четыре раза. Первая жена, Плавтия Ургуланилла, по-видимому, вдохновила его интерес к истории этрусков, поскольку сама была этруской. После развода с ней он короткое время был женат на Элии Петине, прежде чем в 39 г. вступил в брак с четырнадцатилетней Валерией Мессалиной, а еще десять лет спустя женился на Агриппине Младшей, которой в то время было тридцать четыре года.

НЕРОН
54 - 68 гг.

Нерон (54-68 гг.) родился в декабре 37 г. в Анции и изначально носил имя Луций Домиций Агенобарб. Его отец, Гней Домиций Агенобарб, принадлежал к чрезвычайно знатному и древнему роду, а матерью была Агриппина Младшая, дочь Германика и Агриппины Старшей. Когда ему исполнилось два года, его мать отправил в изгнание Гай Калигула, который унаследовал трон на следующий год после смерти отца мальчика.

При Клавдии Агриппина Младшая (племянница Клавдия) вернулась из изгнания и обеспечила своему сыну хорошее образование. После заключения ее брака с императором Клавдием в 49 г. наставником юноши стал знаменитый философ-стоик Луций Анней Сенека (Сенека Младший). Вскоре Нерон обручился с дочерью Клавдия, Октавией, и через четыре года женился на ней. В 50 г. Агриппина уговорила мужа усыновить Нерона, вследствие чего он перехватил право первенства у Британника, родного сына императора от брака с покойной Мессалиной. Теперь он принял имя Нерон Клавдий Друз Германик. После смерти императора Клавдия в октябре 54 г. претензии Британника были отклонены, и Агриппина, опираясь на поддержку префекта преторианцев Секста Афрания Бурра, сохранила трон для Нерона.

Поскольку ему еще не исполнилось семнадцати - он был моложе, чем любой из его предшественников при восшествии на престол, - императорская власть сначала перешла к Агриппине, сестре и жене двух предыдущих императоров и матери третьего. Этот беспрецедентный период женского правления отмечен выпуском монет, на которых были изображены обращенные друг к другу лица Нерона и Агриппины, причем ее профиль занимал доминирующее положение. Рассказывали, что она присутствовала на заседаниях императорского совета (consilium principis), укрывшись за занавеской. Агриппина использовала полученную власть для устранения возможных соперников сына, особенно Марка Юния Силана, который (как и Нерон) был праправнуком Августа.

Но ее владычество продолжалось очень короткое время: на монетах 55 г. чеканили лишь изображение ее сына, а ее имя и портрет с тех пор не появлялись. В начале того же года в столовой дворца умер Британник - убийство приписывается Нерону, хотя доказать это невозможно. Говорили, что с того дня Агриппина сникла, поскольку хотела сохранить младшего наследника на тот случай, если Нерон проявит строптивость. Все это остается предположением, известно, что она утратила прежнее влияние, когда молодой император переселил ее в отдельную резиденцию, тем самым положив конец пышным приемам на Палатине.

Теперь Империя вошла в период умелого управления под руководством Сенеки и Бурра. Покойного Клавдия причислили к пантеону римских богов (со времени Августа он стал первым императором, удостоенным этой почести, что породило едкие шутки), а Нерон обещал взять за образец своего предка Августа. Он также польстил сенату и консулам, выразив веру в их способность осуществлять функции власти, как в древние времена. Правительство предприняло меры для наведения общественного порядка, для борьбы против фальшивомонетчиков и реформы методов формирования казны; наместники провинций и их правительства были освобождены от сбора с населения огромных денежных сумм на проведение гладиаторских представлений. Сам Нерон, повзрослев, серьезно занялся государственными делами, особенно своими судейскими обязанностями, при осуществлении которых внедрял полезные процедурные идеи.

Он также содействовал прогрессивной свободе выражения чувств. Так, например, он старался устранить незаконные поборы во всей Империи, убрать посты преторианской стражи из цирков и театров, запретить убийство гладиаторов и осуждал преступность, чинимую во время публичных зрелищ. Все эти идеи оказались нереалистичными. Первая вызвала значительное увеличение официальных сборов; вторая привела к тому, что шумные ссоры на аренах вскоре стали нестерпимыми, третья не получила общественной поддержки. Так или иначе, подобные планы, даже если они оставались лишь планами, доказывали, что, несмотря на вспышки ярости при возникновении угрозы его собственной жизни, Нерон, по сути, был гуманным человеком. Например, как и его учитель Сенека, он отличался неприятием убийства, в том числе смертной казни в качестве наказания. Так, император был очень раздосадован, когда городского префекта, Луция Педания Секунда, убил собственный раб последнего, и Нерону, следуя существовавшим законам, пришлось осудить на смерть четыре сотни его рабов, несмотря на мощное общественное выступление в их защиту.

Ок. 60 г. н.э. Из базилики Юлия.

Неудачи такого рода значительно умерили пыл, с которым Нерон прежде занимался административными делами, и привели к тому, что он все больше и больше посвящал себя развлечениям: скачкам, пению, театру, танцам, поэзии и сексуальным забавам (если верить сплетням) поистине безграничного разнообразия. Сенека и Бурр старались подать утехи императора так, чтобы они не вызвали скандалов; например, узнав о его намерении вступить в брак с бывшей рабыней Актой, они предприняли меры, чтобы в обществе этот брак считали неофициальным. Агриппина же не смирилась с появлением во дворце другой женщины. Кроме того, она порицала антиримские пристрастия Нерона в искусстве, не говоря уже о его привычке облачаться в женоподобные греческие одеяния. В 59 г., услышав из уст матери злобные высказывания в свой адрес, Нерон организовал ее убийство на берегу Кумского (Неаполитанского) залива. Историк Тацит посвятил этому событию одно из величайших своих сочинений, в котором описывал, как развалился предоставленный ей корабль и как ей удалось доплыть до берега лишь для того, чтобы встретить свой конец на твердой земле. Повествование содержит элементы мелодрамы, их можно и опустить. Тем не менее соответствует истине тот факт, что Нерон убил собственную мать. Он заявил сенату, что Агриппина замышляла покушение на его жизнь и он был вынужден сделать это. Для потомков убийство матери Нероном осталось воплощением ужаса. Но в те времена сенаторы, ненавидевшие Агриппину за попрание законов и оскорбительную надменность, не сожалели по поводу ее кончины, да и отношение к этому событию населения и преторианцев не многим отличалось от мнения сенаторов, хоть она и была дочерью великого Германика. В 62 г. начался новый этап царствования: Сенека и Бурр ушли с политической сцены. Сначала Бурр умер от нарыва или опухоли горла. На посту префекта преторианцев его сменили напарники Фений Руф и гораздо более зловещий Гай Софоний Тигеллин, сицилиец, поощрявший безумства императора, ставший его злым гением. Сенека не мог ужиться с Тигеллином и своевольным императором, поэтому он ушел в отставку, сколотив к тому времени огромное состояние. Вскоре после этого Нерон стал демонстрировать свою неограниченную власть частой сменой жен. Он развелся с Октавией, которая, несмотря на ее безобидность, была изгнана и убита в 62 г. Ее место заняла Поппея Сабина (жена или любовница его друга Отона), прекрасная молодая женщина с янтарными волосами, по слухам, она купалась в молоке ослиц.

Но Тигеллин, потворствовавший всем этим событиям, возможно, недооценил недовольство сенаторов действиями Нерона в различных сферах, особенно - в искусстве. Поначалу император ограничивал свои появления на сцене частным театром, но в 64 г. вышел за эти рамки и устроил себе дебют перед публикой Неаполя. Там, к удовольствию страстного эллинофила Нерона, его зрителями были греки. А на следующий год он провел в столице вторые Игры Нерона, организованные по греческому образцу, и впервые выступил перед римскими зрителями. Тацит дает живописное и язвительное описание этого действа, а также проведенных впоследствии Юношеских Игр, сопровождавшихся всеми мыслимыми формами разнузданной безнравственности, в которых Нерон принимал непосредственное участие, появляясь повсюду в сопровождении клакеров (восхвалителей) из числа всадников-августианцев. Он также писал стихи, используя - если верить историку - подсказки своей пьяной компании. Светоний отзывается о нем не столь нелестно и цитирует дневники очевидцев, утверждавших, что в действительности Нерон писал стихи самостоятельно. Кроме того, он проявлял интерес знатока к живописи и скульптуре.

Однако эти «отклонения» (так воспринимали происходящее сенаторы) в целом не поколебали ни мир, ни процветание, ни правительство Империи. Лишь в дальних уголках происходили отдельные приграничные стычки. В Британии расширение римских владений обозначилось падением друидской крепости Мона, захваченной Гаем Светонием Павлином, но этот успех был омрачен восстанием иценов в восточной части Британии. Мятеж спровоцировали поборы римлян и нежелание британцев оплачивать разорительно дорогостоящие запросы Сенеки. В 60 г. женщина-вождь племени, Боудикка, изгнала римских колонистов из Камулодуна, Лондиния и Веруламия, предав мечу семьдесят тысяч римлян и их союзников, прежде чем удалось нанести ей решающее поражение при Атерстоне. В то же время на противоположном краю Империи величайший полководец того времени, Гней Домиций Корбулон получил приказ отобрать у парфян Армению. Он почти выполнил эту задачу, когда в 62 г. в Восточной Турции близ Элазига потерпел серьезное поражение его коллега Цезенний Пэт. На следующий год, однако, Корбулон восстановил военное превосходство Рима и заключил с парфянами соглашение, согласно которому их протеже на армянском троне, Тиридат I принял покровительство Империи. В 66 г. Тиридат посетил Рим в качестве гостя Нерона, приглашенного на грандиозные празднества.

В те годы монетные дворы в столице и Лугдуне (в Галлии) выпускали самые красивые из всех отчеканенных в римском мире медные и бронзовые монеты. Крупные причудливые изображения императора на этих монетах являют собой интригующее соединение вычурности и реализма, а широкий спектр рисунков и надписей оборотной стороны монет позволяет судить о благодеяниях, которыми Нерон предполагал осыпать римлян и народы Империи. Вдобавок некоторые из выпущенных денежных знаков были посвящены увлечению императора театром и лошадьми - пристрастия, которые традиционно сопровождались изображениями играющего на лире Аполлона и кавалерийских маневров.

Однако ситуация в Риме ухудшилась. Трагическим событием стал великий пожар 64 г., лишивший крова многие семьи и вызвавший открытое недовольство. Известное сочинение Тацита гласит, что Нерон пытался возложить вину за пожар на маленькую христианскую общину (ее сочли еврейской сектой), многих членов которой сожгли заживо; к событиям того периода принято относить мученичество святого Петра и святого Павла. Упорно ходили слухи, что правитель не только нараспев читал свою поэму «Крушение Трои», наслаждаясь огненным зрелищем, но и сам организовал поджог, чтобы использовать освободившиеся земли для возведения своего Золотого Дворца.

В предшествующие годы Нерон построил для себя поражающий воображение дворец. А вскоре это сооружение, получившее название Domus Transitoria, стало всего лишь прихожей нового, гораздо более просторного Золотого дворца, который вместе с садами раскинулся на значительной части территории Рима, прежде плотно заселенной горожанами. Никогда ни до, ни после этого ни один европейский монарх не занимал под личную резиденцию столь огромное пространство в самом сердце своей столицы. Созданный архитекторами Севером и Целером, Золотой дворец представлял собой собрание отдельных изящных павильонов и просторных площадей, позволявших созерцать очаровательно составленный ландшафт с большим искусственным озером, куда запустили множество видов рыб и животных. Теперь трудно составить описание главного здания на Эсквилинском холме, поскольку впоследствии его перестраивали, а ныне он находится глубоко под землей. Следует отметить, что его увенчанный куполом восьмиугольный зал, в который свет попадал через круглый проем в центре, являл собой древнейший пример кирпичной постройки, возведенной с использованием цемента. Здание было оборудовано всеми видами тогдашних технических новшеств: это и бани с серной и минеральной водой, и крупнейший в мире гидравлический орган, и движущиеся панели, посыпавшие обедающих цветами и источавшие благовония, и механически вращающийся купол главного трапезного зала, венчавший здание и воспроизводивший движение небесных светил. Когда строительство Золотого дворца завершилось, император воскликнул: «Замечательно, наконец-то я смогу жить по-человечески!»

Тем временем его отношения с сенаторским сословием резко ухудшились. Одним из первых шагов Тигеллина стало возобновление ненавистного закона об измене и уничтожение подозреваемых в оппозиции императору. В 65 г. произошло событие, которое рассматривали как серьезный заговор, известный под названием Пизонского. Его вдохновителем и руководителем, согласно одному из мнений, был некто Гай Кальпурний Пизон - красивый, но недалекий знатный римлянин. По другой версии, предводителями считали Фения Руфа - старшего префекта преторианцев, возмущенного тем, что его влияние подорвано Тигеллином, и удалившегося в отставку Сенеку. Мы уже не узнаем, что произошло в действительности; итогом же заговора стали девятнадцать казней и самоубийств и тринадцать изгнаний. Пизон, Фений и Сенека были в числе умерщвленных; то же случилось и с племянником Сенеки Луканом, близким другом Нерона; еще одной жертвой была дочь покойного императора Клавдия.

В дальнейшем правительство продолжало карать подозреваемых. Строгий философ Тразея Пэт стал одним из них. Знаменитый полководец Корбулон и командующие Нижней и Верхней Германий также встретили свою смерть. Их уничтожили по личному приказу Нерона. Сам император отправился в Грецию, дабы блистать там своими артистическими талантами, побеждать на Играх (его объявили победителем в скачках олимпийцев, хотя он вывалился из колесницы), пополнять коллекцию произведений искусства, устроить торжественное открытие Коринфского канала (так и не достроенного) и провозгласить «освобождение» дорогих его сердцу эллинов. В Риме же на фоне продолжавшихся преследований нехватка продовольствия вызвала серьезные трудности и ситуация настолько обострилась, что вольноотпущенник Гелий, которого Нерон назначил главой города, вынужден был отправиться морем в Грецию, чтобы упросить императора немедленно вернуться.

Действительно, в январе 68 г. Нерон устроил театрализованное возвращение в столицу. Но в марте наместник Центральной Галлии, Гай Юлий Виндекс, поднял против него восстание; для той же цели в Испании употребил весь свой авторитет Гальба; Луций Клодий Макр возглавил мятеж на севере Африки. Даже рейнские легионы, хотя и разгромили Виндекса в битве при Визонтионе, вышли из повиновения Нерону. Император мог бы преодолеть кризис, если бы действовал с достаточной решимостью. Но Нерон, казалось, был способен только мечтать о фантастических актах возмездия или чудесном изменении в настроении взбунтовавшихся войск под воздействием его драматичных стенаний. Тигеллин серьезно заболел и потому бессилен был помочь, а тогдашний префект преторианцев, Нимфидий Сабин, внушил своим подчиненным намерение изменить присяге. 9 июня Нерон узнал, что сенат тоже выступил против него и вынес ему смертный приговор, и решил покончить с собой: секретарь пронзил Нерону горло кинжалом. Его последними словами были «Qualis artifex pereo» - «Какой великий артист погибает!»

Светоний так описывает его внешность и манеры:

«Росту он был приблизительно среднего, тело - в пятнах и с дурным запахом, волосы рыжеватые, лицо скорее красивое, чем приятное, глаза серые и слегка близорукие, шея толстая, живот выпирающий, ноги очень тонкие. Здоровьем он пользовался отличным: несмотря на безмерные излишества, за четырнадцать лет болел только три раза, да и то не отказывался ни от вина ни от прочих своих привычек. Вид и одеяния его были совершенно непристойны: волосы он всегда завивал рядами, а во время греческой поездки даже отпускал их на затылке, одевался он в застольное шелковое платье, шею повязывал платком и так выходил к народу, распоясанный и необутый.

1 Со вступлением в другой род, род Юлиев, фамилия «Октавий» изменилась на «Октавиан», в знак того, что Август вышел из этого рода. - Прим. пер.

Понедельник, 28 Октября 2013 г. 02:01 + в цитатник

IMPERATOR · NERO · CLAVDIVS · CAESAR · AVGVSTVS · GERMANICVS · PONTIFEX · MAXIMVS · TRIBVNICIAE · POTESTATIS · XIV · IMPERATOR · XIII · CONSVL · V · PATER · PATRIAE (Нерон Клавдий Цезарь Август Германик, Великий понтифик, наделён властью трибуна 14 раз, властью императора 13 раз, пятикратный консул, Отец отечества).

Его пороки стали притчей во языцех простых римлян, они отпускали на его счет много колкостей и язвительных шуток, но ни одного из острословов он не подверг наказанию. Он не считал их своими врагами, ведь никто из них не покушался на его власть... На власть и могущество претендовала его мать Агриппина, женщина развратная, жестокая и лицемерная, и она мешала ему.

Нерон родился в Антии, приморском городке, расположенном в 40 км к югу от Рима, от Агриппины Младшей и Гнея Домиция Агенобарба. Агриппина была дочерью Германика Цезаря и внучкой Друза Цезаря - двух членов фамилии императора Августа, наиболее полно воплощавших в общественном мнении Рима все традиционные добродетели древней римской аристократии. Август усыновил детей своей жены Ливии от первого брака с Клавдием Нероном - в том числе названного выше Друза, сам же был ранее усыновлен диктатором Юлием Цезарем. Дед Нерона, таким образом, соединил в себе и в своих потомках - Агриппине и Нероне - два древнейших патрицианских рода - Юлиев, ведших свою генеалогию от основателей Рима Энея и Ромула, и Клавдиев, на заре римской истории породнивших первых римских поселенцев с обитавшими здесь сабинянами (Тацит. Анналы. IV, 9). Отец Нерона, внучатный племянник Августа (внук его сестры Октавии), происходил по отцу из древнего (засвидетельствован с 4 в. до н. э.) плебейского рода Домициев; род был крайне разветвлен, представлен самыми разнообразными семейными связями, так что в числе свойственников Гнея Домиция Агенобарба обнаруживаются, в частности, носители самых громких имен среди «последних республиканцев» - Катон Младший, Брут и Кассий.
Для массового римского сознания древность рода и обилие в нем лиц, прославившихся подвигами во славу государства, были живой, актуальной характеристикой лица, к этому роду принадлежавшего (Тацит. Анналы. XIII, 1, 2).
Семья Нерона - в полном противоречии с нравами, в ней реально царившими, и с нравственными характеристиками ее членов - в принципе и в идеале могла служить в глазах современников символом вековой преемственности патрицианских родов основателей Города, носительницей традиций народа и его вечных ценностей. Август сделал все, чтобы увековечить именно такой ее образ. Нерон сделал все, чтобы его разрушить. Он был последним императором римского патрицианского происхождения и своей деятельностью, направлением своих реформ, всем своим обликом, даже своей смертью, как бы засвидетельствовал полную исчерпанность генеалогически в нем воплощенной исконно римской морально-политической традиции. Далее могли предприниматься попытки ее возродить - продолжить ее после Нерона стало невозможно.


Детство
Луций Домиций родился немногим более, чем через полгода после смерти Тиберия. Римским императором был объявлен Калигула, родной брат матери Луция, Юлии Агриппины, более известной как Агриппина Младшая. Большую часть времени Агриппина проводила при дворе Калигулы, поскольку император был очень близок со своими сестрами, особенно со старшей, Юлией Друзиллой. Причина такого отношения Калигулы к сёстрам крылась в тех отношениях, которые между ними существовали. Почти все древние историки практически единогласно заявляют, что Калигула предавался разврату со своими сёстрами, а также не противился их беспорядочным связям с другими мужчинами. Пиры на Палатинском холме, участницами которых обязательно были сёстры, часто заканчивались развратными оргиями.
Замужество Агриппины не являлось препятствием к той жизни, которую она вела. В это время малолетний Нерон со своим отцом, который был, скорее всего, почти на 30 лет старше Агриппины, жил на вилле между Анцием (совр. Анцио, Италия) и Римом. В 38 году умерла любимая сестра Калигулы Юлия Друзилла.
В 39 году обеих сестёр и их любовника Лепида обвинили в заговоре с целью свержения императора и захвата власти в пользу Лепида. Также Калигула обвинил их всех в разврате и прелюбодеянии.
Участие Агриппины в этом заговоре ясно давало понять, что она рассматривает Луция Домиция как вполне легитимного в будущем императора. Она была одной из ключевых фигур заговора, и, в случае успеха, претендовала на место супруги нового принцепса. В таком случае Луций Домиций становился единственным наследником, поскольку своих детей у Лепида не было.
После короткого судебного процесса Марк Эмилий Лепид был приговорён к смерти и казнен. Сёстры были высланы на Понтинские острова, находящиеся в Тирренском море. Калигула присвоил и продал все их имущество. Было запрещено оказывать им любую помощь. Чтобы прокормить себя, Агриппина и Юлия Ливилла вынуждены были нырять за губками на морское дно в окрестностях островов, а потом продавать собранное.
Гней Домиций Агенобарб вместе с сыном, несмотря на разоблаченный заговор, в котором участвовала его супруга, продолжал находиться в Риме или на своих загородных виллах. Однако в 40 году он умер от водянки в Пирги (совр. коммуна Санта-Маринелла посёлок Санта Севера, Италия). Всё его имущество отошло к Калигуле. Маленький Нерон был отдан на воспитание тётке, Домиции Лепиде Младшей.
Через год, 24 января 41 года, Калигула был убит восставшими преторианцами. К власти пришел его дядя, долгое время считавшийся умственно неполноценным Клавдий. Новый император возвратил из ссылки своих племянниц - Агриппину и Юлию Ливиллу. Однако все имущество Агриппины было конфисковано, муж скончался и возвращаться ей было некуда. Тогда Клавдий организует брак Агриппины с Гаем Саллюстием Пассиеном Криспом. Для этого брака Гаю Саллюстию пришлось развестись ещё с одной теткой Нерона - Домицией Лепидой Старшей, на которой до этого он был женат.
Гай Саллюстий - властный и уважаемый в Риме человек, дважды становился консулом. Вместе с Агриппиной и Нероном они жили в Риме. И хотя поначалу Агриппина полностью самоустранилась от политики, Мессалина - жена Клавдия - уже тогда видела в ней серьёзную соперницу, а в Нероне - соперника её собственному сыну - Британнику. Мессалина подсылает в дом Пассиена Криспа наемных убийц, которые должны были задушить мальчика во время сна. Однако, по легенде, убийцы ретировались в ужасе, увидев, что сон Нерона у его подушки охраняет змея. Мессалина и после продолжала попытки погубить Агриппину и Нерона, однако Клавдий почему-то в этом случае не поддерживал устремления своей супруги.
В 47 году Гай Саллюстий умер. По Риму тут же пополз слух, что Агриппина отравила своего мужа, чтобы завладеть его богатством. После смерти Криспа единственными наследниками его огромного состояния оказываются Нерон и Агриппина. Агриппина была очень популярна в народе. После смерти Саллюстия вокруг неё сформировался круг из людей, недовольных Мессалиной. Одним из самых влиятельных из них был вольноотпущенник Марк Антоний Паллас, казначей империи, ставший любовником Агриппины.
В 48 году Мессалина подготовила заговор и попыталась отстранить Клавдия от власти в пользу своего любовника, Гая Силия. Этот план переворота был подготовлен ею из-за боязни того, что Клавдий передаст власть не её сыну, Британнику, а Нерону. Однако попытка переворота была подавлена, а Мессалина и Силий казнены.
После смерти Мессалины Паллас предложил кандидатуру Агриппины Клавдию в качестве новой супруги. Также её кандидатуру поддержал ещё один влиятельный вольноотпущенник, разоблачивший Мессалину и отдавший приказ о её аресте - Тиберий Клавдий Нарцисс. После казни Мессалины он опасался мести Британника, стань он императором. Если же женой Клавдия становилась Агриппина, то было ясно, что следующим императором, скорее всего, будет Нерон.
Сначала Клавдий колебался. Однако уговоры Палласа, в основном об укреплении династии, а также страсть, напор и красота Агриппины сделали свое дело. К тому моменту Агриппине только исполнилось 33 года. Плиний Старший пишет, что она была «красивой и уважаемой женщиной, однако безжалостной, амбициозной, деспотичной и властной». Также он говорит о том, что у неё были волчьи клыки, являющиеся знаком удачи.
Император согласился со словами: «Соглашаюсь, поскольку это моя дочь, воспитанная мною, рожденная и взращенная на моих коленях…». 1 января 49 года Клавдий и Агриппина поженились.

Агриппина Младшая, бюст в Кёльнском музее

Наследник
Ещё не будучи женой императора, Агриппина расстроила помолвку дочери Клавдия, Клавдии Октавии, с Луцием Юнием Силаном Торкватом, своим дальним родственником. Вместе с цензором Луцием Вителлием они обвинили Силана в прелюбодеянии со своей сестрой, Юнией Кальвиной, на которой был женат один из сыновей Вителлия - Луций.
Силан был вынужден покончить жизнь самоубийством, Кальвина получила развод и была отправлена в изгнание. Таким образом Клавдия Октавия становилась свободной для Нерона. Позже, в 54 году, Агриппина приказала убить старшего брата Силана - Марка, чтобы оградить Нерона от мести Силанов.
В 50 году Агриппина уговорила Клавдия усыновить Нерона, что и было сделано. Луций Домиций Агенобарб стал именоваться Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик. Клавдий официально признал в нём своего наследника, а также помолвил его со своей дочерью, Клавдией Октавией. Тогда же Агриппина возвратила из ссылки стоика Сенеку, чтобы тот стал учителем молодого наследника. Среди философов-наставников реже упоминается Александр из Эг.
В то время основная деятельность Агриппины была направлена на укрепление позиций своего сына как наследника. Она добивалась этого, в основном, расстановкой верных ей людей на государственные посты. При её полном влиянии на императора это было несложно. Так, на ключевой пост префекта преторианской гвардии был назначен Секст Афраний Бурр - галл, бывший ещё не так давно обычным воспитателем Нерона.
Агриппина лишает всех прав на власть Британника, удаляет его от двора. В 51 году она велела казнить наставника Британника, Сосебия, возмущенного её поведением, усыновлением Нерона и изоляцией Британника. 9 июня 53 года Нерон женился на Клавдии. Однако император начинает разочаровываться в браке с Агриппиной. Он вновь приближает к себе Британника и начинает готовить его к власти, все прохладнее относясь к Нерону и Агриппине. Видя это, Агриппина поняла, что единственный шанс Нерона получить власть - сделать это как можно быстрее. 13 октября 54 года Клавдий умер, съев тарелку поднесенных Агриппиной грибов. Впрочем, некоторые античные историки считали, что Клавдий умер естественной смертью.

Кадр из фильма Римская империя: Нерон

Первые годы правления: Нерон и Агриппина Понедельник, 28 Октября 2013 г. 02:15 ()

В день смерти Клавдия преторианцы признали Нерона императором. Под именем Нерон Клавдий Цезарь Август Германик 16-летний новоявленный император получил от своей матери практически неограниченную власть над империей.
В первые годы своего правления, будучи очень молодым, император полностью находился под влиянием Агриппины, Сенеки и Бурра. Доходило до того, что Агриппина выражала желание сидеть рядом с императором на официальных церемониях (например, приём послов), и только вмешательство Сенеки спасало Нерона от такого позора.
В 55 году молодой Нерон впервые выступил против воли Агриппины. Сенека и Бурр были недовольны полным влиянием Агриппины на императора, и между бывшими союзниками произошел раскол. В то же время Нерон сблизился с вольноотпущенницей Клавдией Актой. Будучи, скорее всего, привезенной Клавдием из его походов в Малую Азию, она довольно хорошо знала дворцовые порядки. Увидев, что Нерон заинтересован ею, Бурр и Сенека всячески поддерживали эту связь, рассчитывая через Акту влиять на Нерона.
Агриппина была против любовницы сына и прилюдно отчитывала Нерона за то, что он связался с бывшей рабыней. Однако Нерон уже вышел из-под её повиновения. Тогда Агриппина начала плести интриги, собираясь объявить Британника законным императором. Но её план не удался. В феврале 55 года Британник был отравлен по приказу Нерона.

Нерон и Сенека, памятник в Кордове, Испания. Скульптор - Эдуардо Баррон

После этого Нерон, слушая своих наставников, обвинил Агриппину в клевете на него и Октавию и изгнал её из дворца, лишив всех почестей, а также телохранителей. Когда Агриппина пыталась остановить его, он пригрозил, что в случае её неповиновения отречется от власти и сам уедет на Родос. Следом за Агриппиной потерял своё место при дворе и Паллас.
Падение Палласа явилось, казалось бы, полной победой партии Сенеки и Бурра, и поражением Агриппины. Однако и Бурр, и Сенека были обвинены вместе с Палласом. Против Бурра и Палласа были выдвинуты обвинения в государственной измене и заговоре с целью передачи власти Фавсту Корнелию Сулле Феликсу, а Сенеку обвинили в растрате. Красноречие Сенеки помогло ему отвести все обвинения от себя и Бурра, и они были не только полностью оправданы, но и сохранили свое положение. Однако им обоим был дан ясный сигнал, что отныне Нерон не потерпит давления на себя. Так он стал полноправным правителем государства.

Нерон и Поппея Сабина, египетская тетрадрахма

В 58 году Нерон сближается с Поппеей Сабиной, благородной, умной и красивой представительницей римского нобилитета. В то время она была замужем за Отоном, приятелем Нерона и будущим императором. Агриппина видела в ней опасную и расчетливую соперницу в борьбе за власть. Она всеми силами пыталась вернуть Нерона к Клавдии Октавии, или, хотя бы, Акте. Но Нерон добился развода Поппеи и Отона, и отослал последнего с глаз долой в должности наместника Лузитании. Когда Поппея забеременела, в 62 году, Нерон развелся с Октавией, обвинив её в бесплодии, и спустя двенадцать дней женился на Поппее.
В конце 58 года поползли слухи, что Агриппина пытается отстранить сына от власти и передать её Гаю Рубеллию Плавту, сыну Юлии Ливии, дочери Ливиллы. По женской линии Рубеллий Плавт был прямым потомком Тиберия. Узнав об этом, Нерон решает убить Агриппину.
Он пытался отравить её трижды, но оставил эти попытки, узнав, что она принимает териак, подсылал вольноотпущенника заколоть её и даже пытался обрушить потолок и стены её комнаты, пока она спала. Однако она счастливо избегала смерти.
В марте 59 года, в Байях Нерон предложил ей совершить поездку на корабле, который должен был разрушиться в пути. Однако Агриппине чуть ли не единственной удалось спастись и вплавь достигнуть берега - сказалось её прошлое ныряльщицы за губками. В гневе Нерон приказал уже открыто убить её.
Агриппина, увидев солдат, поняла свою участь и попросила заколоть её в живот, туда, где находится чрево, тем самым давая понять, что раскаивается в том, что родила на свет такого сына. Нерон сжег её тело той же ночью. Сенату он направил сочиненное Сенекой послание, в котором говорилось, что Агриппина неудачно пыталась убить Нерона и покончила с собой; Сенат поздравил Нерона с избавлением и приказал совершать молебствия. Позже император разрешил рабам похоронить её прах в скромной гробнице в Мизене (теперь часть Неаполя).
Потом Нерон не раз признавался, что образ матери преследует его ночами. Для того чтобы избавиться от её призрака, он даже нанял персидских магов. Ходили легенды, что задолго до того, как Нерон стал императором, Агриппине нагадали халдеи, что её сын станет императором, но, при этом, станет причиной её смерти. Её ответ был таков: «Пусть умерщвляет, лишь бы властвовал».

Внутренняя политика Понедельник, 28 Октября 2013 г. 02:18 ()

До сближения с Актой Нерон не проявлял себя на государственном поприще, полностью переложив функции управления государством на Сенат. Сам же он в период конца 54 - начала 55 года занимался посещением борделей и таверн. Однако после смерти Британника и фактическом выходе из-под опеки матери его отношение к административным обязанностям изменилось.
С 55 по 60 год Нерон четырежды становился консулом. По мнению большинства римских историков в эти годы император показал себя прекрасным администратором и расчетливым правителем, в отличие от второй половины его правления. Практически все его действия в этот период были направлены на облегчение жизни простых граждан и укрепления своей власти за счёт популярности среди народа.
В это время Сенат по настоянию Нерона принял ряд законов, ограничивающих суммы залогов и штрафов, гонорары юристов. Также Нерон встал на сторону вольноотпущенников, когда в Сенате шли слушания закона о том, чтобы разрешить патронам вновь отбирать свободу у своих клиентов-вольноотпущенников. Более того, Нерон зашел дальше и наложил вето на закон, распространяющий вину одного раба на всех рабов, принадлежащих одному хозяину.
В тот же период он пытался ограничить коррупцию, размах которой весьма негативно сказывался на простых жителях государства. После многочисленных жалоб на плохое отношение сборщиков налогов к низшим классам, функции сборщиков налогов были переложены на выходцев из этих классов. Нерон запретил публичные приемы любым магистратам и прокураторам, обосновывая это тем, что такие проявления благосостояния озлобляют народ. Было проведено большое количество арестов должностных лиц по обвинениям в коррупции и вымогательствах.
Для дальнейшего повышения уровня жизни обывателей Нерон намеревался отменить все непрямые налоги. Однако Сенату удалось убедить императора, что такие действия приведут к банкротству государства. В качестве компромисса налоги были уменьшены с 4,5 % до 2,5 %, а обо всех косвенных и скрытых налогах было объявлено гражданам. Также были отменены таможенные пошлины для купцов, ввозивших продовольствие морем.
Эти действия принесли Нерону большую популярность среди народа. Для дальнейшей популяризации своей фигуры Нерон построил народные гимнасии и несколько театров, в которых играли греческие труппы. В Риме стали часто проводиться невиданные ранее по размаху гладиаторские бои. В 60 году впервые был проведен грандиозный фестиваль «Квинквиналия Нерония» (лат. Quinquennialia Neronia), посвященный пятилетию правления Нерона. Фестиваль длился несколько дней и состоял из трех частей - музыкально-поэтической, когда соревновались чтецы, декламаторы, поэты и певцы; спортивной, которая была аналогом греческих олимпиад; и конной - соревнований всадников. Вторая «Квинквиналия Нерония» прошла через 5 лет - в 65 году, и была посвящена десятилетию правления императора.
Фестиваль планировалось проводить каждые пять лет - в переводе с латинского Quinquennial - «Каждый пятый».

Ответить С цитатой В 53 году в результате подогреваемого парфянами восстания Радамист был свергнут и вынужден бежать. Армянский трон занял младший брат парфянского царя Вологеза I - Тиридат. С помощью римских денег и необычайно холодной зимы 53-54 годов Радомисту удалось заставить парфян уйти, а недовольных замолчать и вернуть себе трон. Пока парфяне решали, что делать дальше, в Риме умер Клавдий. Не видя в 16-летнем Нероне серьёзного противника, Вологез решился на открытые военные действия и в начале 55 года вновь, уже в открытую, вернул армянский трон Тиридату.
Реакция Рима была адекватной. Проконсулом Азии, Галатии и Каппадокии был назначен отличившийся ещё при Клавдии в Германии военачальник Гней Домиций Корбулон. Под его командованием находились два легиона III Gallica и VI Ferrata. Ещё два легиона, X Fretensis и XII Fulminata, были в распоряжении Гая Дурмия Уммидия Квадрата - проконсула Сирии.
В течение почти трёх лет Корбулон вёл переговоры с представителями Вологеза, подготавливая свои войска. Но в начале 58 года римляне были внезапно атакованы парфянами. При помощи местных проримски настроенных племён римлянам удалось отбить нападение и перейти к боевым действиям.
В течение 58-60 годов Корбулон и Квадрат захватили столицу Армении, Артаксату, и в следующем году перешли пустыню в северной Месопотамии и форсировали Тигр. После взятия Тигранакерта на армянский трон был наконец посажен проримски настроенный правитель - праправнук Ирода Великого Тигран VI.
В 60 году, после смерти Квадрата, Корбулон стал прокуратором Каппадокии. Весной 62 года парфяне стали пытаться отбить Тигранакерт, и Корбулону, из-за отсутствия подкрепления, пришлось заключить с Вологезом перемирие. Летом 62 года прибыл, наконец, новый командир на замену Квадрату - Луций Цезенний Пет.
Форсировав Евфрат, Корбулон смог вторгнуться в Месопотамию, когда получил известие о том, что Пет попал в ловушку и окружен в Рандее под Арсамосатой. Однако прибыв в Мелитену, Корбулон опоздал. Зимой были начаты переговоры, закончившиеся безрезультатно.
Весной 63 года Корбулон во главе четырёх легионов вновь вошёл в Армению. Однако из-за патовой ситуации (Вологез и Тиридат поняли, что войну уже не выиграть, а Корбулон не хотел воевать в пустыне) вновь было заключено соглашение (в Рандее) на условии, что Тиридат становится армянским царем, но как вассал Рима, и должен направиться в Рим, чтобы получить царскую тиару из рук Нерона.
Эта война сделала Нерона очень популярным в восточных провинциях. А условия мира с парфянами соблюдались более 50 лет - пока Траян не вторгся в Армению в 114 году.
Вторым достаточно серьёзным военным конфликтом, произошедшим во времена Нерона, стало восстание королевы иценов Боудикки в недавно присоединенных к Римской империи землях Британии. Восстание было подавлено Гаем Светонием Паулином, бывшим в 58-62 годах наместником Британии в ранге пропретора.
Восстание началось в 61 году. Мятежники взяли Камулодун (совр. Колчестер, Англия). Город был осажден Квинтом Петиллием Цериалом, однако IX легион был разбит и Цериалу пришлось бежать. Мятежники выступили к Лондинию (совр. Лондон, Англия). Туда же, прервав кампанию против друидов в Моне (совр. Англси), направился и Светоний Паулин, но рассудил, что сил для обороны города ему не хватит. Город был оставлен и разграблен мятежниками. Следующей жертвой, павшей под гневом бриттов, был Веруламий (совр. Сент-Олбанс). Общее количество жертв перевалило за 80 000 человек.
Светоний Паулин сгруппировал силы XIV легиона с подразделениями XX легиона, а также добровольцами, недовольными действиями восставших. Всего Паулину удалось собрать 10 000 человек, в то время как войска Боудикки насчитывали около 230 000.
Паулин дал сражение на современной Уотлинг-стрит в Западном Мидленде. Римская тактика (сражение происходило на узкой дороге, с двух сторон был лес - и, таким образом, римляне могли узким фронтом сдерживать многочисленно превосходящие силы противника, пока лучники из леса наносили невосполнимые потери) и дисциплина взяли верх над численным превосходством бриттов. Путь к отступлению бритты отрезали сами себе, расположив позади своей армии обоз с членами своих семей. Тацит пишет, что римляне убили более 80 000 бриттов, в свою очередь потеряв не более 400 человек. Боудикка, увидев исход битвы, отравилась.
Вообще же, стоит отметить, что Нерон и его советники грамотно подбирали людей на ключевые посты в государстве, преследуя цели укрепления страны. Наместниками в различных пограничных провинциях были неординарные личности, оказавшие в дальнейшем весьма значительное влияние на римскую историю. Так, кроме Корбулона, Квадрата и Паулина, во времена Нерона выдвинулись на первые роли Сервий Сульпиций Гальба, Гай Юлий Виндекс, Луций Вергиний Руф, Марк Сальвий Отон, Тит Флавий Веспасиан.
Именно Веспасиан был отправлен в 67 году Нероном на подавление иудейского восстания, вспыхнувшего годом ранее в Иудее. Восстание было подавлено уже после смерти Нерона, в 70 году. Это назначение можно считать ключевым в судьбе империи - после самоубийства Нерона иудейские легионы объявили Веспасиана императором и оттуда он отправился в поход на Рим, увенчавшийся успехом.

Мраморная статуя Трдата I, созданная в Риме в честь его визита (Музей Лувра) Ответить С цитатой В цитатник