Древняя русская литература повесть временных лет. Повесть временных лет

Вот свидетельства прошедших годов о том, когда впервые упоминается и от чего происходит название «Русская земля» и кто раньше начинает княжить в Киеве, - об этом поведем рассказ.

О славянах

После потопа и смерти Ноя три его сына делят между собой Землю и договариваются не преступать во владения друг друга. Бросают жребий. Иафету достаются северные и западные страны. Но человечество на Земле еще едино и на поле около Вавилона больше 40 лет строит столп до небес. Однако Бог недоволен, он сильным ветром рушит недоконченный столп и рассеивает людей по Земле, разделяя их на 72 народа. От одного из них и происходят славяне, которые живут во владениях уже потомков Иафета. Потом славяне приходят на Дунай, а оттуда расходятся по землям. Славяне мирно оседают по Днепру и получают названия: одни - полян, потому что живут в поле, другие - деревлян, потому что сидят в лесах. Поляне сравнительно с другими племенами кротки и тихи, они стыдливы перед своими снохами, сестрами, матерями и свекровями, а, например, деревляне живут скотски: убивают друг друга, едят всякую нечистоту, не знают брака, но, набросившись, умыкают девиц.

О путешествии апостола Андрея

Святой апостол Андрей, учащий христианской вере народы по побережью Черного моря, приходит в Крым и узнает о Днепре, что недалеко его устье, и плывет вверх по Днепру. На ночлег он останав­ливается под пустынными холмами на берегу, а утром взирает на них и обращается к окружающим его ученикам: «Видите холмы сии?» И прорицает: «На этих холмах воссияет благодать Божья - возникнет великий город и будет воздвигнуто много церквей». И апостол, устраивая целую церемонию, восходит на холмы, благословляет их, ставит крест и молится Богу. На этом месте позднее, действительно, появится Киев.

Апостол Андрей возвращается в Рим и рассказывает римлянам, что в земле словен, где потом построят Новгород, ежедневно происходит нечто странное: стоят строения деревянные, а не каменные, но словены накаляют их огнем, не боясь пожара, стаскивают с себя одежду и предстают совсем голыми, не заботясь о приличиях, обливаются квасом, притом квасом из белены (одурманивающим), начинают полосовать себя гибкими ветками и до того себя добивают, что вылезают еле живы, а вдобавок окатывают себя ледяной водой - и вдруг оживают. Слыша это, римляне изумляются, зачем словены сами себя мучат. И Андрей, знающий, что так словены «хвощутся», разъясняет загадку недогадливым римлянам: «Это же омовенье, а не мученье».

О Кие

В земле полян обитают три брата, каждый со своим семейством сидит на своем приднепровском холме. Первого брата зовут Кий, второго - Щек, третьего - Хорив. Братья создают город, называют его Киев по имени старшего брата и живут в нем. А около города стоит лес, в котором поляне ловят зверей. Кий едет в Царьград, где византийскии царь оказывает ему великую честь. Из Царьграда Кий приходит к Дунаю, ему нравится одно место, где он строит маленький городок по прозванью Киевец. Но осесть там ему не дают местные жители. Кий возвращается в свой законный Киев, где достойно завершает свою жизнь. Щек и Хорив тоже тут умирают.

О хазарах

После смерти братьев натыкается на полян хазарский отряд и требует: «Платите нам дань». Поляне советуются и дают от каждой избы по мечу. Хазарские воины приносят это к своему князю и старейшинам и хвалятся: «Вот, собрали какую-то новую дань». Старейшины спрашивают: «Откуда?» Воины, очевидно, не зная, как зовут племя, давшее им дань, отвечают только: «Собрали в лесу, на холмах, над рекой Днепр». Старейшины спрашивают: «Что же это вам дали?» Воины, не зная и названия принесенных вещей, молча показывают мечи. Но опытные старейшины, догадавшись о значении загадочной дани, предсказывают князю: «Зловещая дань, о князь. Мы ее заполучили саблями, оружием, острым с одной стороны, а у этих данников - мечи, оружие обоюдоострое. Они-то и станут брать дань с нас». Это предсказание сбудется, русские князья завладеют хазарами.

О названии «Русская земля». 852−862 гг.

Вот где впервые начинает употребляться название «Русская земля»: тогдашняя византийская летопись упоминает о походе некоей руси на Царьград. Но земля еще разделена: варяги берут дань с северных племен, в том числе с новгородских словен, а хазары берут дань с южных племен, в том числе с полян.

Северные племена изгоняют варягов за Балтийское море, перестают давать им дань и пытаются управлять собой сами, но не имеют общего свода законов и оттого втягиваются в междоусобицы, ведут войну на самоуни­чтожение. Наконец они договариваются между собой: «Поищем себе единого князя, но вне нас, чтобы он управлял нами, а судил бы, исходя из права». Эстонская чудь, новгородские словены, славяне-кривичи и угро-финская весь посылают своих предста­вителей за море к другим варягам, племя которых зовется «русь». Это такое же обычное название, как и названия других народностей - «шведы», «норманны», «англичане». А предлагают руси перечисленные четыре племени следующее: «Наша земля велика пространством и богата хлебом, но в ней нет государ­ственного устроения. Идите к нам княжить и управлять». Берутся за дело три брата со своими семействами, забирают с собой всю русь и прибывают (на новое место): старший из братьев - Рюрик - садится княжить в Новгороде (у словен), второй брат - Синеус - в Белозерске (у веси), а третий брат - Трувор - в Изборске (у кривичей). Через два года Синеус и Трувор умирают, всю власть сосредо­точивает Рюрик, который раздает города в управление своим варягам-руси. От всех тех варягов-руси и возникает название (новому государству) - «Русская земля».

О судьбе Аскольда и Дира. 862−882 гг.

У Рюрика служат два боярина - Аскольд и Дир. Они вовсе не родственники Рюрику, поэтому они отпрашиваются у него (на службу) в Царьград вместе со своими семействами. Плывут они по Днепру и видят городок на холме: «Чей это городок?» Жители им отвечают: «Жили три брата - Кий, Щек, Хорив, - которые построили этот городок, да померли. А мы сидим здесь без правителя, платим дань родичам братьев - хазарам». Тут Аскольд и Дир решают остаться в Киеве, набирают много варягов и начинают править землей полян. А Рюрик княжит в Новгороде.

Аскольд и Дир идут войной на Византию, двести их кораблей осаждают Царьград. Стоит тихая погода, и море спокойно. Византийский царь с патриархом молятся об избавлении от безбожной руси и с пением обмакивают в море ризу святой Богородицы. И вдруг поднимаются буря, ветер, встают огромные волны. Русские корабли сметает, приносит к берегу и разбивает. Мало кому из руси удается спастись и вернуться домой.

Между тем умирает Рюрик. У Рюрика есть сын Игорь, но он еще совсем маленький. Поэтому перед смертью Рюрик передает княжение своему родственнику Олегу. Олег с большим войском, в которое входят варяги, чудь, словены, весь, кривичи, захватывает один за другим южные города. Он подходит к Киеву, узнает о том, что Аскольд и Дир незаконно княжат. И прячет своих воинов в ладьях, подплывает к пристани с Игорем на руках и посылает к Аскольду и Диру приглашение: «Я купец. Плывем в Византию, а подчиняемся Олегу и княжичу Игорю. Придите к нам, своим родственникам». (Аскольд и Дир обязаны посетить прибывшего Игоря, потому что по закону они продолжают подчиняться Рюрику и, следовательно, его сыну Игорю; да и Олег прельщает их, называя их своими младшими родственниками; кроме того, интересно посмотреть, какие товары везет купец.) Аскольд и Дир приходят к ладье. Тут из ладьи выскакивают спрятанные воины. Выносят Игоря. Начинается суд. Олег изобличает Аскольда и Дира: «Вы - не князья, даже не из княжеского рода, А я - княжеского рода. А вот сын Рюрика». И Аскольда и Дира убивают (как самозванцев).

О деятельности Олега. 882−912 гг.

Олег остается княжить в Киеве и провозглашает: «Киев будет матерью русским городам». Олег, действительно, строит новые города. Кроме того, он покоряет много племен, в том числе деревлян, и берет с них дань.

С невиданно большим войском - одних кораблей две тысячи - Олег идет на Византию и приходит к Царьграду. Греки закрывают цепями вход в залив, у которого расположен Царьград. Но хитроумный Олег велит своим воинам сделать колеса и на них поставить корабли. Дует попутный ветер на Царьград. Воины подымают паруса в поле и мчатся к городу. Греки видят, и устрашаются, и просят Олега: «Не губи город, дадим дань, какую хочешь». И в знак покорности греки выносят ему угощение - яства и вино. Однако Олег не принимает угощения: оказывается, в него подмешана отрава. Греки совсем испуганы: «Это не Олег, а неуязвимый святой, его на нас наслал сам Бог». И греки молят Олега заключить мир: «Дадим все, что хочешь». Олег устанавливает грекам дать дань всем воинам на двух тысячах его кораблей - по двенадцать гривен на человека, а на корабле по сорок воинов - и еще дань для крупных городов Руси. В ознаменование победы Олег вешает свой щит на воротах Царьграда и возвращается в Киев, везя золото, шелка, фрукты, вина и всяческие украшения.

Люди зовут Олега «вещим». Но вот на небе появляется зловещее знамение - звезда в виде копья. Олег, живущий теперь в мире со всеми странами, вспоминает своего любимого боевого коня. На этого коня он давно уже не садится. За пять лет до похода на Царьград Олег расспрашивал волхвов и кудесников: «От чего мне предстоит умереть?» И один из кудесников сказал ему: «Умереть тебе от коня, которого ты любишь и на котором ездишь» (то есть от всякого такого коня, притом не только живого, но и мертвого, и не только целого, но и от части его). Олег же лишь умом, а не сердцем понял сказанное: «Никогда больше не сяду на своего коня и даже видеть его не буду», - велел коня кормить, но к нему не водить. И вот теперь Олег вызывает старейшего из конюхов и спрашивает: «А где мой конь, которого я отослал кормить и охранять?» Конюх отвечает: «Умер>. Олег начинает насмехаться и оскорблять кудесников: «А ведь неверно предсказывают волхвы, все-то у них ложь, - конь умер, а я жив». И приезжает на место, где лежат кости и пустой череп любимого коня, спешивается и насмешливо произносит: «И от этого черепа мне грозила смерть?» И попирает ногою череп. И вдруг высовывается змея из черепа и уязвляет его в ногу. Ог этого Олег заболевает и умирает. Волхвованье сбывается.

О смерти Игоря. 913−945 гг.

После смерти Олега наконец начинает княжить неудачливый Игорь, который хотя уже и стал взрослым, но ходил в подчинении у Олега.

Как только умирает Олег, деревляне затворяются от Игоря. Игорь идет на деревлян и налагает на них дань больше Олеговой.

Затем Игорь идет походом на Царьград, имея десять тысяч кораблей. Однако греки со своих ладей через особые трубы принимаются метать горящий состав на русские ладьи. Русские от пламени пожаров прыгают в море, пытаясь уплыть. Спасшиеся возвращаются домой и повествуют о страшном чуде: «У греков есть что-то вроде молнии с небес, ее они пускают и сжигают нас».

Игорь долго собирает новое войско, не брезгуя даже печенегами, и снова идет на Византию, желая отомстить за свой позор. Его корабли прямо-таки покрывают море. Византийский царь посылает к Игорю знатнейших своих бояр: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег. Еще и прибавлю к той дани». Игорь, доплыв еще всего лишь до Дуная, созывает дружину и начинает советоваться. Опасливая дружина заявляет: «А чего нам больше нужно - сражаться не будем, а золото, серебро и шелка получим. Кто его знает, кто одолеет - мы ли, они ли. Что, кто-то с морем договорится? Ведь не по земле проходим, а над глубиной морской, - общая смерть всем». Игорь идет на поводу у дружины, берет у греков золото и шелка на всех воинов, поворачивает назад и возвращается в Киев.

Но жадная дружина Игоря досаждает князю: «Слуги даже твоего воеводы разоделись, а мы, княжеская дружина, голые. Пойди-ка, князь, с нами за данью. И ты добудешь, и мы». И снова Игорь идет на поводу у дружины, отправляется за данью к деревлянам, притом произвольно увеличивает дань, а дружина творит и иное насилие деревлянам. С собранной данью Игорь направляется было к Киеву, но после некоторого размышления, желая большего, чем ему удалось собрать для себя, обращается к дружине: «Вы со своей данью возвращайтесь домой, а я вернусь к деревлянам, пособираю себе еще». И с малым остатком дружины поворачивает назад. Деревляне узнают об этом и совещаются с Малом, своим князем: «Раз повадился волк к овцам, то вырежет все стадо, если не убить его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И посылают к Игорю: «Это ты зачем идешь опять? Ведь взял всю дань». Но их-то как раз не слушается Игорь. Тогда, собравшись, деревляне выходят из города Искоростеня и легко убивают Игоря и его дружину - люди Мала с малым числом людей имеют дело. И погребают Игоря где-то под Искоростенем.

О мести Ольги. 945−946 гг.

Еще при жизни Олега Игорю привезли жену из Пскова, по имени Ольга. После убийства Игоря Ольга остается одна в Киеве с малышом своим Святославом. Деревляне строят планы: «Раз убили русского князя, то его жену Ольгу выдадим замуж за нашего князя Мала, а со Святославом поступим, как нам захочется». И посылают деревляне ладью с двадцатью своими знатными людьми к Ольге, и те приплывают к Киеву. Ольге сообщают о том, что неожиданно прибыли деревляне. Умная Ольга принимает деревлян в каменном тереме: «Добро пожаловать, гости». Деревляне невежливо отвечают: «Да уж, пожаловали, княгиня». Ольга продолжает церемонию приема послов: «Скажите, зачем пришли сюда?» Деревляне грубо выкладывают: «Послала нас независимая Деревлянская земля, постановив следующее. Мрка твоего мы убили, потому что твой муж, как голодный волк, все хапал и грабил. Наши же князья богаты, они сделали зажиточной Деревлянскую землю. Так что идти тебе за нашего князя Мала». Ольга отвечает: «Уж так нравится мне, как вы говорите. Мужа моего не воскресить. Потому особенные почести вам я воздам с утра в присутствии моих людей. Сейчас вы идите и для грядущего величания лягте в своей ладье. Утром я пришлю людей за вами, а вы скажите: «Не поедем на конях, не поедем на возах, не пойдем пешком, но понесите нас в ладье». И отпускает Ольга деревлян лечь в ладью (таким образом становящуюся для них похоронной ладьей), велит выкопать огромную и отвесную могильную яму на дворе перед теремом. Утром Ольга, сидя в тереме, посылает за этими гостями. Приходят к деревлянам киевляне: «Зовет вас Ольга, дабы оказать вам самую великую честь». Деревляне говорят: «Не поедем на конях, не поедем на возах, не пойдем пешком, но понесите нас в ладье». И киевляне несут их в ладье, деревляне гордо сидят, подбоче­нившиеся и нарядные. Приносят их к Ольге на двор и вместе с ладьею сбрасывают в яму. Ольга приникает к яме и осведомляется: «Достойная ли вам оказана честь?» Деревляне только теперь догадываются: «Наша смерть позорнее Игоревой смерти». И Ольга повелевает засыпать их живыми. И их засыпают.

Теперь же Ольга шлет требование к деревлянам: «Если вы меня просите соответ­ственно брачным правилам, то пришлите самых знатных людей, чтобы я с великой честью шла замуж за вашего князя. Иначе меня не пустят киевляне». Деревляне избирают самых знатных людей, которые правят Деревлянской землей, и посылают за Ольгой. Сваты являются, и Ольга по гостевому обычаю сначала посылает их в баньку (снова с мстительной двусмыс­ленностью), предлагая им: «Обмойтесь и явитесь передо мной». Нагревают баню, деревляне влезают в нее и, как только они начинают обмывать себя (как мертвецов), баню запирают. Ольга велит поджечь ее, прежде всего от дверей, и деревляне сгорают все (ведь мертвецов, по обычаю, сжигали).

Ольга извещает деревлян: «Уже отправляюсь к вам. Приготовьте много хмельных медов в городе, гды вы убили моего мужа (Ольга не хочет произносить название ненавистного ей города). Я должна сотворить плач над его могилой и тризну по своему мужу». Свозят деревляне много меда и варят. Ольга с малой дружиной, как положено невесте, налегке, приходит на могилу, совершает оплакивание своего мужа, велит своим людям насыпать высокую могильную насыпь и, в точности следуя обычаям, лишь после того как заканчивают насыпать, распоряжается творить тризну. Садятся деревляне пить. Ольга велит своим слугам ухаживать за деревлянами. Спрашивают деревляне: «А где наша дружина, которую посылали за тобой?» Ольга двусмысленно отвечает: «Идут сзади меня с дружиною моего мужа» (второй смысл: «Следуют без меня с дружиною моего мужа», то есть и те и другие убиты). Когда перепиваются деревляне, Ольга велит своим слугам пить за деревлян (поминать их как мертвых и тем завершить тризну). Ольга удаляется, повелев своей дружине сечь деревлян (игрище, завершающее тризну). Иссечены пять тысяч деревлян.

Ольга возвращается в Киев, собирает много воинов, идет на Деревлянскую землю и побеждает деревлян, выступивших против нее. Оставшиеся деревляне затворяются в Искоростене, и целое лето Ольга не может взять город. Тогда она начинает уговаривать защитников города: «До чего досидитесь? Все ваши города сдались мне, дают дань, возделывают свои земли и нивы. А вы умрете от голода, не давая дани». Деревляне признаются: «Рады бы давать только дань, но ведь ты будешь еще мстить за своего мужа». Ольга коварно заверяет: «Я уже отомстила за позор своего мужа и уже не буду мстить. Дань с вас я возьму помалу (дань возьму по князю Малу, то есть лишу независимости). Сейчас у вас нет ни меду, ни меха, оттого прошу у вас мало (не дам вам выйти из города за медом и мехами, но прошу у вас князя Мала). Дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья, я не возложу на вас тяжкую дань, как мой муж, потому прошу у вас мало (князя Мала). Вы изнемогли в осаде, отчего и прошу у вас мало (князя Мала). Замирюсь с вами и пойду» (то ли назад в Киев, то ли снова на деревлян). Деревляне радуются, собирают от двора по три голубя и по три воробья и посылают к Ольге. Ольга успокаивает деревлян, прибывших к ней с подарком: «Вот вы уже и покорились мне. Идите-ка в город. Утром я отступлю от города (Искоростеня) и пойду в город (то ли в Киев, то ли в Искоростень)». Деревляне радостно возвращаются в город, сообщают людям слова Ольги, как они их поняли, и те радуются. Ольга же раздает каждому из воинов по голубю или по воробью, велит к каждому голубю или воробью привязывать трут, обертывать его маленьким платком и заматывать ниткой. Когда начинает смеркаться, расчетливая Ольга велит воинам пустить голубей и воробьев с подожженными трутами. Голуби и воробьи летят в свои городские гнезда, голуби - в голубятни, воробьи - под стрехи. Оттого загораются голубятни, клети, сараи, сеновалы. Нет двора, где не горит. А погасить пожар невозможно, так как горят все деревянные дворы сразу. Деревляне выбегают из города, а Ольга приказывает своим воинам хватать их. Берет город и полностью сжигает его, старейшин захватывает, прочих же людей часть убивает, часть отдает в рабство своим воинам, на оставшихся деревлян возлагает тяжкую дань и идет по всей Деревлянской земле, устанавливая повинности и налоги.

О крещении Ольги. 955−969 гг.

Ольга прибывает в Царьград. Приходит к византийскому царю. Царь беседует с ней, удивляется ее разуму и намекает: «Подобает тебе царствовать в Царьграде с нами». Она сразу понимает намек и говорит: «Я язычница. Если вознамеришься меня крестить, то крести меня ты сам. Если нет, то не крещуся». И царь с патриархом ее крестят. Патриарх поучает ее о вере, а Ольга, склонив голову, стоит, внимая учению, как губка морская, водой напояемая. Нарекается ей в крещении имя Елена, патриарх благословляет ее и отпускает. После крещения зовет ее царь и уже прямо объявляет: «Беру тебя в жены». Ольга возражает: «Как это ты возьмешь меня в жены, раз крестил меня сам и нарек духовной дочерью? У христиан такое незаконно, и ты сам это знаешь». Самоуверенный царь раздосадован: «Переклюкала ты меня, Ольга!» Дает ей множество подарков и отпускает домой. Только Ольга возвращается в Киев, как царь присылает к ней послов: «Много чего я тебе подарил. Ты обещала, вернувшись в Русь, послать мне много даров». Ольга резко отвечает: «Подожди у меня приема столько, сколько я ждала у тебя, - тогда тебе дам». И с этими словами заворачивает послов.

Ольга любит своего сына Святослава, молится за него и за людей все ночи и дни, кормит сына, пока он не вырастает и возмужает, затем сидит со своими внуками в Киеве. Потом разбаливается и через три дня умирает, завещав не творить по ней тризны. У нее есть священник, который ее и хоронит.

О войнах Святослава. 964−972 гг.

Возмужавший Святослав собирает много храбрых воинов и, кочуя стремительно, как гепард, ведет много войн. В походе он воза за собою не возит, котла у него нет, мяса не варит, но тонко нарежет конину, или зверину, или говядину, на углях испечет и ест; и шатра не имеет, но войлок постелит, а седло - в головах. И воины его такие же степняки. Странам он рассылает угрозы: «Пойду на вас».

Святослав идет на Дунай, на болгар, побеждает болгар, берет восемьдесят городов по Дунаю и садится княжить тут в Переяславце. Печенеги же впервые нападают на Русскую землю и осаждают Киев. Киевляне посылают к Святославу: «Ты, князь, чужую землю ищешь и защищаешь, а свою бросил, нас же чуть не захватили печенеги. Если ты не вернешься и не оборонишь нас, если тебе не жаль отчины своей, то печенеги нас захватят». Святослав с дружиной быстро садится на коней, скачет в Киев, собирает воинов и прогоняет печенегов в поле. Но Святослав заявляет: «Не хочу оставаться в Киеве, буду жить в Переяславце на Дунае, ибо это центр моей земли, ибо сюда свозятся все блага: из Византии - золото, шелка, вина, разнообразные фрукты: из Чехии - серебро; из Венгрии - скакуны; из Руси - меха, воск, мед и рабы».

Святослав уезжает в Переяславец, но болгары затворяются в городе от Святослава, затем выходят с ним на битву, начинается большая сеча, и почти одолевают болгары, но к вечеру все-таки побеждает Святослав и врывается в город. Тут же Святослав грубо угрожает грекам: «Пойду на вас и завоюю ваш Царьград, как этот Переяславец». Греки лукаво предлагают: «Так как мы не в силах противостоять тебе, то возьми с нас дань, но только сообщи, сколько у тебя войска, чтобы мы, исходя из общего числа, смогли дать на каждого воина». Святослав называет число: «Нас двадцать тысяч» - и прибавляет десять тысяч, потому что руси только десять тысяч. Греки же выставляют против Святослава сто тысяч, а дани не дают. Видит русь огромное множество греков и боится. Но Святослав произносит мужественную речь: «Уже нам некуда деться. Противостоять нам врагу и по своей воле, и поневоле. Не посрамим земли Русской, но ляжем тут костями, ибо мертвыми не опозоримся, а если побежим, то опозоримся. Не убежим, но станем крепко. Я пойду впереди вас». Происходит великая сеча, и побеждает Святослав, и бегут греки, а Святослав приближается к Царьграду, воюя и разрушая города.

Византийский царь созывает своих бояр во дворец: «Что делать?» Бояре советуют: «Пошли к нему дары, раскусим его, падок ли он на золото или на шелка». Царь посылает к Святославу золото и шелка с неким умудренным придворным: «Следи за тем, как он выглядит, каковы выражение его лица и ход его мыслей». Докладывают Святославу, что пришли греки с дарами. Он распоряжается: «Введите». Греки кладут перед ним золото и шелка. Святослав глядит в сторону и говорит своим слугам: «уберите». Греки возвращаются к царю и боярам и рассказывают о Святославе: «Дали ему дары, а он даже не взглянул на них и велел убрать». Тогда предлагает царю один из посланных: «Проверь его еще - пошли ему оружие». И приносят Святославу меч и другое оружие. Святослав принимает его и хвалит царя, передает ему свою любовь и целование. Греки снова возвращаются к царю и рассказывают обо всем. И убеждают царя бояре: «Насколько же лют этот воин, раз ценностями пренебрегает, а оружие ценит. Давай ему дань». И дают Святославу дань и множество даров.

С великой славой Святослав приходит в Переяславец, но видит, как мало у него осталось дружины, так как многие погибли в боях, и решает: «Пойду в Русь, приведу больше войска. Проведает царь, что нас мало, и осадит нас в Переяславце. А Русская земля далеко. А печенеги с нами воюют. А кто нам поможет?» Святослав отправляется в ладьях к днепровским порогам. А болгары из Переяславца посылают весть к печенегам: «Мимо вас проплывет Святослав. Идет в Русь. У него много богатств, взятых у греков, и пленных без числа, но мало дружины». Печенеги заступают пороги. Святослав останав­ливается зимовать у порогов. У него кончается еда, и в лагере начинается такой сильный голод, что далее конская голова стоит по половине гривны. Весной Святослав все-таки плывет через пороги, но нападает на него печенежский князь Куря. Святослава убивают, берут его голову, в черепе выскабливают чашу, оковывают череп снаружи и пьют из него.

О крещении Руси. 980−988 гг.

Владимир был сыном Святослава и всего лишь Ольгиной ключницы. Однако после гибели его более знатных братьев Владимир начинает княжить в Киеве один. На холме около княжеского дворца он ставит языческие идолы: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симарьгла и Мокошь. Им приносят жертвы, приводя своих сыновей и дочерей. Сам Владимир охвачен похотью: помимо четырех жен у него триста наложниц в Вышгороде, триста - в Белгороде, двести - в сельце Берестове. Он ненасытен в блуде: приводит к себе и замужних женщин, растлевает девиц.

Приходят к Владимиру волжские булгары-магометане и предлагают: «Ты, о князь, мудр и разумен, но неведомо тебе цельное вероучение. Прими нашу веру и почитай Магомета». Владимир спрашивает: «А каковы обычаи вашей веры?» Магометане отвечают: «Веруем в одного бога. Магомет же нас учит тайные члены обрезать, свинину не есть, вино не пить. Блуд же творить можно по-всякому. После смерти каждому магометанину Магомет даст по семидесяти красавиц, самой красивой из них дабавит красоту остальных - вот такой будет жена у каждого. А кто на этом свете убог, тот и там таков». Владимиру сладко слушать магометан, потому что он и сам любит женщин и многий блуд. Но вот что ему не нравится - обрезанье членов и неяденье свиного маяса. А насчет запрета на винное питье Владимир высказывается так: «Веселье Руси - пить, не можем без того жить». Потом приходят из Рима посланники папы римского: «Поклоняемся одному Богу, который сотворил небо, землю, звезды, месяц и все живое, а ваши боги - просто деревяшки». Владимир спрашивает: «А у вас какие запреты?» Они отвечают: «Кто что ест или пьет - все во славу Божию». Но Владимир отказывает: «Пошли вон, ибо наши отцы такого не признавали». Приходят хазары иудейской веры: «Веруем в единого бога Авраамова, Исаакова, Иаковлева». Владимир интересуется: «Где ж это ваша главная земля?» Они отвечают: «В Иерусалиме». Владимир ехидно переспрашивает: «Там ли?» Иудеи оправдываются: «Разгневался бог на наших отцов и рассеял нас по разным странам». Владимир возмущается: «Что же вы других учите, а сами отвергнуты богом и рассеяны? Может быть, и нам предлагаете такую судьбу?»

После этого греки присылают некоего философа, который долго пересказывает Владимиру Ветхий и Новый завет, показывает Владимиру занавес, на котором нарисован Страшный суд, справа праведники радостно восходят в рай, слева грешники бредут к адским мукам. Жизнелюбивый Владимир вздыхает: «Хорошо тем, кто справа; горько тем, кто слева». Философ призывает: «Тогда крестись». Однако Владимир откладывает: «Подожду еще немного». С почетом спроваживает философа и созывает своих бояр: «Что умного скажете?» Бояре советуют: «Пошли послов разузнать, кто как внешне служит своему богу». Владимир посылает десятерых достойных и умных: «Идите сначала к поволжским болгарам, потом посмотрите у немцев, а оттуда идите к грекам». После путешествия возвращаются посланные, и снова созывает Владимир бояр: «Послушаем, что расскажут». Посланные отчитываются: «Мы видели, что болгары в мечети стоят без пояса; поклонятся и сядут; глядят то туда, то сюда, как бешеные; нет радостного в их службе, только печаль и сильный смрад; так что нехороша их вера Потом видели немцев, совершающих в храмах множество служб, но красоты в этих службах не увидели никакой. А вот когда греки привели нас туда, где они служат своему Богу, то мы растерялись - на небе мы или на земле, ибо нигде на земле нет зрелища такой красоты, которую мы не можем и описать. Служба у греков - лучшая из всех». Бояре добавляют: «Будь плохой греческая вера, то ее бы не приняла твоя бабушка Ольга, а она была мудрее всех наших людей». Владимир нерешительно спрашивает: «А где крещенье примем?» Бояре отвечают: «Да где хочешь».

И проходит год, но Владимир все еще не крестится, а неожиданно идет на греческий город Корсунь (в Крыму), осаждает его и, воззрев на небо, обещает: «Если возьму, то крещусь». Владимир берет город, однако опять не крестится, но в поисках дальнейших выгод требует у византийских царей-соправителей: «Ваш славный Корсунь взял. Слышал, что есть у вас сестра девица. Если не отдадите ее замуж за меня, то сотворю Царьграду то же, что Корсуню». Цари отвечают: «Не положено христианок выдавать замуж за язычников. Крестись, тогда пошлем сестру». Владимир настаивает: «Сначала пришлите сестру, а пришедшие с нею крестят меня». Цари присылают в Корсунь сестру, сановников и священников. Корсуняне встречают греческую царицу и препровождают ее в палату. В это время у Владимира заболевают глаза, он ничего не видит, очень переживает, но не знает, что делать. Тогда царица понуждает Владимира: «Если хочешь избавиться от этой болезни, то немедленно крестись. Если нет, то не отделаешься от болезни». Владимир восклицает: «Ну, если это будет правдой, то христианскому Богу поистине быть самым великим». И велит себя крестить. Корсунский епископ с царицыными попами крестят его в церкви, которая стоит посреди Корсуня, где рынок. Как только епископ возлагает руку на Владимира, тот сразу прозревает и ведет царицу на брак. Многие из дружины Владимира тоже крестятся.

Владимир с царицей и корсунскими попами въезжает в Киев, тут же велит ниспровергнуть идолов, одних изрубить, других спалить, Перуна же велит привязать коню к хвосту и волочить к реке, а двенадцать мужчин заставляет дубасить его палками. Сбрасывают Перуна в Днепр, и Владимир приказывает специально приставленным людям: «Если где пристанет, отпихивайте его палками, пока не пронесет его через пороги». И приказанное исполняют. А язычники оплакивают Перуна.

Затем Владимир рассылает по всему Киеву объявляющих от его имени: «Богатого или бедного, даже нищего или невольника, - того, кто с утра не окажется на реке, буду считать своим врагом». Люди идут и рассуждают: «Если бы это не на пользу было, то не приняли бы крещения князь и бояре». Утром Владимир с царицыными и с корсунскими попами выходит на Днепр. Народу собирается бесчисленно много. Часть вступает в воду и стоит: одни - до шеи, другие - по грудь, дети - у самого берега, младенцев - держат на руках. Непоместившиеся бродят в ожидании (или: крещеные же стоят на броду). Попы на берегу молитвы творят. После крещения люди расходятся по своим домам.

Владимир велит по городам строить церкви на тех местах, где раньше стояли идолы, и на крещение приводить людей по всем городам и селам, начинает собирать детей у своей знати и отдавать в ученье книгам. Матери же таких детей плачут о них, словно о мертвых.

О борьбе с печенегами. 992−997 гг.

Приходят печенеги, и Владимир выходит против них. По обеим сторонам реки Трубеж, у брода, останав­ливаются войска, но каждое войско не решается перейти на противо­положную сторону. Тогда печенежский князь подъезжает к реке, зовет Владимира и предлагает: «Давай выставим ты своего борца, а я своего. Если твой борец ударит моим о землю, то не воюем три года; если же мой борец ударит твоим, то воюем три года». И разъезжаются. Владимир посылает глашатаев по своему лагерю: «Нет ли такого, кто поборолся бы с печенегом?» И не находится желающего нигде. А утром приезжают печенеги и приводят своего борца, а у наших нету. И начинает горевать Владимир, продолжая все-таки обращения ко всем своим воинам. Наконец приходит к князю один старый воин: «Я вышел на войну с четырьмя сыновьями, а младший сын дома остался. С детства нет никого, кто поборол бы его. Как-то я на него ворчал, когда он мял кожи, а он разозлился на меня и с досады порвал сыромятную подошву руками». К обрадованному князю приводят этого сына, и князь объясняет ему все. Но тот не уверен: «Не знаю, смогу ли бороться с печенегом. Пусть меня испытают. Нет ли быка, большого и сильного?» Находят большого и сильного быка. Этот младший сын велит быка разъярить. Прикладывают раскаленное железо к быку и пускают. Когда мчится бык мимо этого сына, тот ухватывает быка рукою за бок и отрывает кожу с мясом, сколько ему рукой обхватилось. Владимир разрешает: «Можешь бороться с печенегом». И ночью велит воинам приготовиться, чтобы сразу броситься на печенегов после поединка. Утром приходят печенеги, зовут: «Что, все нет борца? А наш готов». Сходятся оба войска Печенеги выпускают своего борца. Он громаден и страшен. Выходит и борец от Владимира Печенег видит его и смеется, потому что тот внешне обыкновенный. Размечают площадку между обоими войсками, пускают борцов. Те начинают схватку, крепко обхватывают друг друга, но наш руками душит печенега до смерти и бросает его на землю. Наши испускают клич, а печенеги бегут. Русские гонятся за ними, секут и прогоняют. Владимир радуется, закладывает город у того брода и нарекает его Переяславцем, потому что перехватил славу наш юноша у печенежского богатыря. Владимир большими людьми делает и этого юношу, и его отца, а сам с победой и великой славой возвращается в Киев.

Через три года печенеги приходят под Киев, Владимир с небольшой дружиной выходит против них, но не выдерживает схватки, бежит, прячется под мост и едва спасается от врагов. Спасение происходит в день Преображения Господня, и тогда Владимир обещает поставить церковь во имя святого Преображения. Избавившись от печенегов, Владимир ставит церковь и устраивает грандиозный праздник под Киевом: велит сварить триста котлов меду; созывает своих бояр, а также посадников и старейшин из всех городов и еще множество людей; раздает триста гривен убогим. Отпраздновав восемь дней, Владимир возвращается в Киев и снова устраивает большой праздник, созывая бесчисленное множество народа. И так делает каждый год. Разрешает всякому нищему и убогому приходить на княжеский двор и получать все, что нужно: питье, и пищу, и деньги из казны. Велит также подготовить повозки; нагрузить на них хлеб, мясо, рыбу, разные фрукты, бочки с медом, бочки с квасом; возить по Киеву и выкликать: «Где больные и немощные, не могущие ходить и добраться до княжеского двора?» Тем велит раздавать все потребное.

А с печенегами идет беспрестанная война. Они приходят и долго осаждают Белгород. Владимир не может прислать помощь, потому что у него нет воинов, а печенегов огромное множество. В городе сильный голод. Горожане решают на вече: «Ведь помрем от голода. Лучше сдадимся печенегам - кого-то они убьют, а кого-то и оставят жить». Один старше, не присутствовавший на вече, спрашивает: «Зачем собиралось вече?» Ему сообщают, что люди утром сдадутся печенегам. Тогда старик просит городских старейшин: «Послушайте меня, не сдавайтесь еще три дня, а сделайте то, что велю». Они обещают. Старик говорит: «Наскребите хоть по горсти овса, или пшеницы, или отрубей». Они находят. Старик велит женщинам сделать болтушку, на которой варят кисель, затем велит выкопать колодец, вставить в него чан, а чан наполнить болтушкой. Потом старик велит выкопать второй колодец и туда тоже вставить чан. И посылает искать мед. Отыскивают лукошко меду, которое было припрятано в княжеском погребе. Старик велит наготовить медового отвара и им наполнить чан во втором колодце. Утром он велит послать за печенегами. Посланные горожане приходят к печенегам: «Возьмите к себе заложников у нас, а вы - около десяти человек - войдите в наш город да посмотрите, что там делается». Печенеги торжествуют, думая, что горожане сдадутся, берут у них заложников, а сами посылают своих знатных людей в город. И говорят им горожане, наученные умным стариком: «Чего себя губите? Разве сможете нас перестоять? Стойте хоть десять лет - что можете нам сделать? У нас корм из земли. Если не верите, то посмотрите своими глазами». Горожане приводят печенегов к первому колодцу, зачерпывают ведром болтушку, разливают ее по горшкам и варят кисель. После того, взяв кисель, подходят с печенегами ко второму колодцу, зачерпывают медовый взвар, добавляют в кисель и начинают есть - первыми сами (не отрава!), за ними и печенеги. Удивляются печенеги: «Не поверят такому наши князья, если не попробуют сами». Горожане наполняют им целую корчагу кисельной болтушкой и медовым взваром из колодцев. Часть печенегов с корчагой возвращается к своим князьям: те, сварив, едят и тоже дивятся; потом обмениваются заложниками, снимают осаду города и отправляются восвояси.

О расправах с волхвами. 1071 г.

Приходит в Киев волхв и при народе предсказывает, будто через четыре года Днепру потечь вспять, а странам поменяться местами: Греческой земле стать на место Русской, а Русской земле - на место Греческой, да и прочим землям разменяться. Невежды верят волхву, а настоящие христиане насмехаются над ним: «Бес тобою забавляется тебе на погибель». Так с ним и случается: за ночь пропадает без вести.

Но появляются два волхва в Ростовской области в пору неурожая и объявляют: «Мы знаем, кто хлеб скрывает». И идя по Волге, в какую волость ни придут, тут же обвиняют знатных женщин, якобы та хлеб скрывает, та - мед, та - рыбу, а та - меха Голодные люди приводят к волхвам своих сестер, матерей и жен, а волхвы женское плечо вроде бы прорежут и (якобы изнутри) вынимают либо хлеб, либо рыбу. Многих женщин волхвы и убивают, а имущество их забирают себе.

Приходят эти волхвы на Белоозеро, а с ними уже триста человек. В это время с белозерцев собирает дань Ян Вышатич, воевода киевского князя. Ян выясняет, что эти волхвы - всего лишь смерды киевского князя, и Посылает приказ к людям, сопровождающим волхвов: «Выдайте их мне». Но люди не слушаются его. Тогда к ним идет сам Ян с двенадцатью дружинниками. Люди же, став около леса, готовы напасть на Яна, который приближается к ним только с топориком в руке. Из тех людей выступают три человека, подходят к Яну и стращают его: «Идешь на смерть, не ходи». Ян приказывает их убить и подходит к остальным. Те кидаются на Яна, передний из них промахивается топором, а Ян, перехватив, бьет его тыльной стороной этого же топора и велит дружинникам рубить прочих. Люди убегают в лес, убив при этом Янова попа. Ян входит в Белозерск и грозит жителям: «Если не схватите волхвов, то не уйду от вас и год». Белозерцы идут, захватывают волхвов и приводят к Яну.

Ян допрашивает волхвов: «Зачем вы погубили столько людей?» Волхвы отвечают: «Те хлеб скрывают. Когда истребим таких, будет урожай. Если желаешь, мы прямо перед тобой вынем из человека зерно, или рыбу, либо что-нибудь иное». Ян обличает: «Это полный обман. Бог сотворил человека из земли, человек пронизан костями и кровеносными жилами, больше ничего в нем нет». Волхвы возражают: «Именно мы знаем, как сотворен человек». Ян говорит: «Ну и как, по-вашему?» Волхвы разглагольствуют: «Бог мылся в бане, вспотел, вытерся тряпкой и бросил ее с небес на землю. Заспорил сатана с Богом, кому из Тряпки сотворить человека. И дьявол сотворил человека, а Бог в него вложил душу. Оттого, когда умрет человек, тело уходит в землю, а душа - к Богу». Восклицает Ян: «В какого же это бога вы веруете?» Волхвы называют: «В антихриста». Ян спрашивает: «А где он находится?» Волхвы отвечают: «Сидит в бездне». Ян выносит приговор: «Какой же этот бог, раз он сидит в бездне? Это бес, бывший ангел, низвергнутый с небес за свое высокомерие и ждущий в бездне, когда сойдет Бог с небес и заключит его в оковы вместе со слугами, которые веруют в этого антихриста. И вам тоже предстоит принять муку от меня здесь, а после смерти - там». Волхвы бахвалятся: «Боги нас извещают, что ты ничего нам сделать не сможешь, ибо нам отвечать только перед самим князем». Ян говорит: «Лгут вам боги». И велит избить их, выдрать им бороды щипцами, вставить им в рот кляп, привязать их к бортам ладьи и пустить эту ладью перед собой по реке. Через некоторое время Ян спрашивает волхвов:

«Что теперь вам молвят боги?» Волхвы отвечают: «Боги нам молвят, что не быть нам живым от тебя». Ян подтверждает: «Это вам правильно молвят». Но волхвы сулят Яну: «Если нас отпустишь, то много тебе добра будет. А если нас погубишь, то много горя получишь и зло». Ян отвергает: «Если вас отпущу, то зло мне будет от Бога А если вас погублю, то награда мне будет». И обращается к местным провожатым: «У кого из вас родные убиты этими волхвами? И окружающие признаются - один: «У меня - мать», другой: «Сестра», третий: «Дети». Ян призывает: «Мстите за своих». Пострадавшие хватают волхвов, убивают их и вешают на дубе. На следующую ночь медведь залезает на дуб, грызет их и съедает. Так волхвы и погибли - другим провидели, а своей гибели не предвидели.

Еще один волхв начинает возбуждать людей уже в Новгороде, он прельщает почти весь город, выступает словно некий бог, утверждая, что предвидит все, и хулит христианскую веру. Он обещает: «Перейду реку Волхов, как по суше, перед всеми». Все ему верят, в городе начинается смута, хотят убить епископа. Епископ облекается в ризу, берет крест, выходит и говорит: «Кто верит волхву, пусть идет за ним. Кто верует (в Бога), пусть идет за крестом». Люди разделяются надвое: новгородский князь и его дружина собираются у епископа, а остальные люди идут к волхву. Между ними происходят стычки. Князь прячет топор под плащ, приходит к волхву: «Знаешь ли ты, что будет утром и до вечера?» Волхв хвалится: «Провижу все». Князь спрашивает: «А знаешь ли ты, что будет сейчас?» Волхв важничает: «Великие чудеса буду творить». Князь выхватывает топор, разрубает волхва, и тот падает мертвым. А люди расходятся.

Об ослеплении теребовльского князя Василька Ростиславича. 1097 г.

В город Любеч собираются на совет для соблюдения мира между собой следующие князья: внуки Ярослава Мудрого от разных его сыновей Святополк Изяславич, Владимир Всеволодович (Мономах), Давыд Игоревич, Давыд Святославич, Олег Святославич и правнук Ярослава, сын Ростислава Владимировича Василько Ростиславич. Князья уговаривают друг друга: «Зачем мы губим Русскую землю, ссорясь между собой? А половцы стремятся разрознить нашу землю и радуются, когда между нами войны. Отныне объединимся единодушно и сохраним Русскую землю. Пусть каждый владеет только своей отчиной». И на том целуют крест: «Отныне, если кто из нас против кого пойдет, то против того будем мы все, и крест честной, и вся Русская земля». И расцело­вавшись, расходятся по отчинам.

Святополк с Давыдом Игоревичем возвращаются в Киев. Давыда кто-то настраивает: «Владимир сговорился с Васильком против Святополка и тебя». Давыд верит лживым словам и наговаривает Святополку на Василька: «Он сговорился со Владимиром и покушается на меня и на тебя. Береги свою голову». Святополк в смятении верит Давыду. Давыд предлагает: «Если не схватим Василька, то не будет княженья ни тебе в Киеве, ни мне во Владимире-Волынском». И Святополк его слушает. А Василько и Владимир об этом ничего не знают.

Приходит Василько на поклонение в Выдубицкий монастырь под Киевом. Присылает к нему Святополк: «Подожди до моих именин» (через четыре дня). Василько отказывается: «Не могу ждать, - как бы дома (в Теребовле, западнее Киева) не было войны». Давыд говорит Святополку: «Видишь, он не считается с тобой, даже когда находится в твоей отчине. А когда уйдет в свои владения, то сам увидишь, как позанимает твои города, и вспомнишь о моем предупреждении. Позови его сейчас, схвати и отдай мне». Святополк посылает к Васильку: «Раз не станешь ждать моих именин, то приходи прямо сейчас - посидим вместе с Давыдом».

Василько едет к Святополку, по дороге встречает его дружинник и отговаривает: «Не ходи, князь, - схватят тебя». Но Василько не верит: «Как это меня схватят? Только что целовали крест». И приезжает с малой дружиной на княжий двор. Встречает его

Святополк, заходят они в избу, приходит и Давыд, но сидит как немой. Святополк приглашает: «Давай позавтракаем». Василько соглашается. Святополк говорит: «Вы здесь посидите, а я пойду распоряжусь». И выходит. Василько пытается беседовать с Давидом, но тот не разговаривает и не слушает от ужаса и лживости. Посидев немного, Давыд встает: «Пойду за Святополком, а ты посиди». И выходит. Как только выходит Давыд, Василько запирают, потом заковывают его в двойные оковы и ставят стражу на ночь.

На другой день Давыд предлагает Святополку ослепить Василька: «Если ты этого не сделаешь и отпустишь его, то не княжить ни тебе, ни мне». В ту же ночь Василька в оковах на телеге перевозят в городок за десять верст от Киева и вводят в какую-то избушку. Василько сидит в ней и видит, что овчарь Святополка затачивает нож, и догадывается, что собираются его ослепить. Тут входят конюхи, посланные Святополком и Давидом, расстилают ковер и на него стараются повалить Василька, который отчаянно борется. Но набрасываются еще и другие, валят Василька, связывают его, хватают доску с печи, кладут ему на грудь и садятся с обоих концов доски, но так и не могут ее удержать. Тогда прибавляются еще двое, снимают вторую доску с печи и давят Василька так свирепо, что грудь у него трещит. Держа нож, подступает к Васильку Святополков овчарь и хочет вонзить в око, но промахивается и прорезает ему лицо, однако снова вонзает нож уже в око и вырезает зеницу (радужную со зрачком), потом - вторую зеницу. Василько лежит, как мертвый. И, как мертвеца, его с ковром берут, взваливают на телегу и везут во Владимир-Волынский.

По дороге останав­ливаются на обед у рынка в Звиждене (городок западнее Киева). Стаскивают с Василька окровавленную рубаху и отдают постирать попадье. Та, постирав, надевает на него и начинает оплакивать Василька, будто мертвого. Василько, очнувшись, слышит плач и спрашивает: «Где я?» Ему отвечают: «В Звиждене». Он просит воды и, попив, опоминается, щупает рубашку и говорит: «Зачем ее с меня снимали? Пусть бы в этой окровавленной рубахе я смерть принял и предстал перед Богом».

Затем Василька торопливо по мерзлой дороге привозят во Владимир-Волынский, и Давыд Игоревич с ним, как будто с каким-то уловом. Владимир Всеволодович же в Переяславце узнает о том, что Василько схвачен и ослеплен, и ужасается: «Такого зла еще не бывало в Русской земле ни при дедах, ни при отцах наших». И немедленно посылает к Давыду Святославичу и Олегу Святославичу: «Соберемся и исправим это зло, которое сотворено в Русской земле, притом между нами, братьями. Ведь теперь брат брата начнет закалывать, и погибнет Русская земля - ее возьмут враги наши, половцы». Собираются и посылают к Святополку: «Зачем ослепил своего брата?» Святополк оправдывается: «Не я его ослепил, а Давыд Игоревич». Но князья возражают Святополку: «Василько не в Давыдовом городе (Владимире-Волынском) схвачен и ослеплен, а в твоем городе (Киеве) схвачен и ослеплен. Но раз это наделал Давыд Игоревич, схвати его либо прогони». Святополк соглашается, князья целуют крест друг перед другом и заключают мир. Потом князья выгоняют Давыда Игоревича из Владимира-Волынского, дают ему Дорогобуж (между Владимиром и Киевом), где тот и умирает, а Василько снова княжит в Теребовле.

О победе над половцами. 1103 г.

Святополк Изяславич и Владимир Всеволодович (Мономах) со своими дружинами совещаются в едином шатре о походе против половцев. Дружина Святополка отговаривается: «Сейчас весна - повредим пашню, разорим смердов». Владимир стыдит их: «Вам лошадь жаль, а самого смерда не жаль ли? Ведь начнет пахать смерд, но придет половец, убьет смерда стрелою, лошадь его заберет, поедет в его село и захватит его жену, детей и все его имущество». Святополк говорит: «Я уже готов». Посылают к другим князьям: «Пойдем же на половцев - либо жить, либо умереть». Собравшиеся войска доходят до днепровских порогов и от острова Хортицы четыре дня скачут полем.

Узнав, что идет русь, сходится на совет бесчисленное множество половцев. Князь Урусоба предлагает: «Попросим мира». Но молодые говорят Урусобе: «Если ты боишься руси, то мы не боимся. Разгромим их». И половецкие полки, как необозримая хвойная чащоба, надвигаются на русь, а русь выступает против них. Тут от вида русских воинов великий ужас, страх и трепет нападает на половцев, они словно в дремоте, и их кони вялы. Наши же, конные и пешие, бодро наступают на половцев. Половцы бегут, а русские их секут. В битве убивают двадцать половецких князей, в том числе Урусобу, а Белдюзя берут в плен.

Сидят русские князья, победившие половцев, приводят Белдюзя, и он предлагает за себя золото, и серебро, и коней, и скот. Но Владимир говорит Белдюзю: «Сколько раз вы клялись (не воевать) и все-таки нападали на Русскую землю. Почему ты не наказывал своим сыновьям и своему роду не преступать клятву и вы проливали христианскую кровь? Теперь пусть будет в твоей крови твоя голова». И велит убить Белдюзя, которого и рассекают на части. Князья берут скот, овец, коней, верблюдов, юрты с имуществом и рабами и возвращаются на Русь с огромным количеством пленников, со славой и великой победой.

Пересказал А. С. Демин .

Начало письменности у восточных славян связано с Крещением Руси в 998 году во время княжения в Киеве Владимира Святославича, внука княгини Ольги. На Русь письменность пришла из Болгарии, где братья Кирилл и Мефодий создали славянскую азбуку и впервые перевели богослужебные книги с греческого на церковнославянский язык.

Вместе с письменностью на Русь пришли различные жанры византийской христианской литературы: житие, поучение, слово. В XI веке на Руси возникает летописание. Во время княжения Ярослава Мудрого в Киеве при дворе митрополита, в те времена главного церковного иерарха на Руси, был создан «Древнейший Киевский свод», т. е. были записаны рассказы об основных событиях на Руси с древнейших времен.

Летопись. Постепенно летописцы начинают записывать не только то, что было, но и то, что происходит в настоящее время, указывают год, месяц, число и даже день недели. Такие записи получили название погодных записей, т. е. записей по годам. Повествование начиналось словами «В лето...» (т. е. «В год...») отсюда и название летопись. Летопись. Летописание. Летописание. Погодная запись (год). (год).

В 1073 г. монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий, используя «Древнейший Киевский свод», составил «Первый Киево-Печерски й свод». В результате нескольких переработок возникает летописный свод, который мы сейчас называем «Повесть временных лет». Нам она известна по более поздним летописным сводам Лаврентьевской и Ипатьевской летописям. Летописи сложны по составу. В них есть погодные записи краткие и развернутые; рассказы о походах и смерти князей, сведения о затмениях солнца, луны, об эпидемиях и пожарах. В летописи включались тексты грамот, договоров, переложения устных исторических преданий, жития, поучения. В русской культуре летописание играло очень важную роль: оно помогало людям узнавать об истории своего народа, о том, что такое добро и зло, как надо и как не надо поступать человеку.

Повествование о подвиге отрока- киевлянина начинается словами: «В лето 6476 (968)». Это значит, что события происходили в 6476 году от Сотворения мира. В Древней Руси было принято летоисчисление не от Рождества Христова, как считаем мы года сейчас, а от Сотворения мира. В скобках современными учеными- историками для нашего удобства указан тот же год по современному летоисчислению.

Святослав Святослав (?972), великий князь киевский, был исключительно деятельным князем. Начиная с 964 года он совершал походы из Киева на Оку, в Поволжье, на Северный Кавказ и Балканы. Он освободил вятичей от власти хазар, воевал в Волжской Болгарии, разгромил в 965 г. Хазарский каганат, что способствовало укреплению внешнеполитического положения Руси. В 967 г. он отправился в поход в Болгарию, чтобы отвоевать у нее земли по Дунаю. Туда, в небольшой городок Переяславец на Дунае, Святослав хотел перенести столицу Руси.

В это время земли, на которых жили разгромленные Святославом хазары, заняли новые кочевники печенеги. Когда Святослав с дружиной был в Переяславце, далеко от родного Киева, печенеги впервые напали на стольный град, о чем и рассказывает нам летописный отрывок. В гг. Святослав вновь оказывается на Балканах, где в союзе с венграми и болгарами ведет русско- византийскую войну. При возвращении домой в 972 г. князь Святослав был убит печенегами у днепровских порогов. печенеги

Киев в те времена был обнесен крепостной стеной с воротами и располагался на высоком холме над Днепром, там, где в Днепр впадает небольшая речка Лыбедь. Киев в те времена был обнесен крепостной стеной с воротами и располагался на высоком холме над Днепром, там, где в Днепр впадает небольшая речка Лыбедь. Печенеги окружили город, но на том берегу собрались русские люди «люди той стороны Днепра», и они могли бы помочь осажденным.

Словарная работа Перечитаем текст по абзацам, отмечая незнакомые и редкие слова, выписывая их и объясняя, подбирая синонимы. Затворилась Ольга в Киеве приказала закрыть, затворить ворота. Изнемогали люди от голода и жажды не могли больше терпеть голод и жажду. Ладья большая лодка. Тужить горевать. Стан печенегов становище, походный лагерь печенегов. Дружина отряд воинов на службе у князя. Воевода предводитель дружины. Княжичи дети князя. Умчим быстро перевезем. Я муж его (князя) я служу князю. Пришел в сторожах возглавил передовой отряд. Отчина владение, которое досталось по наследству от отца. Сокрушался сильно печалился. Прогнал печенегов в поле прогнал печенегов в степи в междуречье Днепра и Волги, где они обитали.

Андрей Иванович Иванов жил в гг., т. е. в конце XVIII начале XIX в. В это время в искусстве России царили принципы классицизма, который обращался к наследию Древней Греции и Древнего Рима как к норме и идеальному образцу. Одним из главных отличий русского классицизма было стремление художников отобразить в искусстве идеи гражданственности и патриотизма (любви к родине). Картина А. И. Иванова «Подвиг молодого киевлянина» была создана около 1810 года (через два года после ее создания начнется Отечественная война 1812 года с Наполеоном). Художник берет сюжет из русской летописи, который перекликается с одним из сюжетов истории Древнего Рима о том, как молодой римлянин подобным образом спас город от нашествия галлов. Художник не стремится к исторической достоверности костюмов и пейзажа. Для него важнее показать патриотический порыв юноши, спасающего свою родину от врагов.

Мы видим юношу, который, перебежав через стан врагов, на берегу реки скинул с себя одежду и торопится броситься в воду, чтобы переплыть реку. За фигурой юноши мы видим вороного коня с развевающимися хвостом и гривой, над ним на фоне грозно темнеющего вечернего неба распластались кажущиеся черными ветви дерева. Правее коня мы угадываем бледные силуэты вражеских всадников, скачущих, чтобы догнать героя. За ними контур крепостных стен осажденного печенегами Киева.

В нижнем левом углу мы видим полоску реки, окаймленную травой. На берегу, опершись рукой о речное песчаное дно, лежит русский богатырь в кольчуге, в груди его торчит оперенная стрела. Другую стрелу, уже вынутую из раны, он держит в правой руке. Лицо его выражает страдание и надежду, что юноша спасет родную землю, за которую воин пролил свою кровь. Левая рука его приподнята, словно своим жестом он хочет благословить отрока, но сил ему не хватает.

Главный герой картины, киевский отрок, изображен обнаженным. В правой руке у него уздечка, он придерживает алый развевающийся плащ, благодаря которому передается стремительность движения юноши. Алый цвет символизирует собой героизм. Русые кудри его развеваются, тело напряжено в беге так, что мы видим упругие мышцы героя. В лице его сосредоточенность, стремление, но не страх. Он хочет добраться до русского войска, но не желание остаться в живых движет им: его задача передать воинам важную весть. Тело его освещено светом зари, которая занимается слева, за рекой, где стоят войска русского воеводы Претича.

Повести или Повесть временных лет – так называется в исторической науке (Костомаров, Бестужев-Рюмин, Бычков и др.) древнейший из дошедших до нас летописных сводов, озаглавленный следующими словами: “Се повести временных лет, откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве первее начал княжить и откуда русская земля стала есть” (Лаврентьевский список XIV века, летописи Софийская 1-я, Воскресенская, Львовская и др.; в Ипатьевском списке XV века вм. “повести” – “повесть”). Этот свод называют также Несторовой летописью, временником Нестора, первоначальною летописью, Сильвестровским сводом; но термин “Повесть временных лет” заслуживает предпочтения по своей точности и объективности. Рассказав о разделении земли между сыновьями Ноя, перечислив русские племена и их ближайших соседей, описав их нравы и обычаи, сказав несколько слов о первоначальной истории Киева, П. временных лет начинает погодный рассказ о русских событиях в связи с греческою и болгарской историей (сведения заимствуются из продолжения Амартола): первая хронологическая дата – это 6360 (852) год, как начало царствования Михаила III Мефиста (6360 ошибочно вм. 6350, вследствие неточных данных “Никифорова летописца” – одного из источников П. временных лет). Рассказ составителя свода прерывается после 1110 г. Точно сказать, где оканчивался свод, в настоящее время трудно, так как П. временных лет не дошла до нас в своем первоначальном виде, а известна как первая часть целого ряда летописных сводов, где она соединяется с последующим рассказом киевских. суздальских, новгородских летописцев). Сравнительное исследование всех этих сводов может восстановить первоначальный состав и объем П. временных лет. Все списки П. временных лет можно разделить на два главных семейства, сообразно с данными помещенных в них хронологических таблиц, где указано число лет между главными событиями всемирной и русской истории. В первом семействе списков (сюда относятся Лаврентьевский, Ипатьевский и сходные с ними списки) хронологическая таблица помещена под 852 годом и последним событием в ней названа смерть вел. князя Святополка Изяславича, относящаяся к 1113 г. Во втором семействе (списки летописей Софийских, Новгородской 4-й) таблица читается под 883 г., при чем последним указан калкский бой (1223 г.): но это событие, равно как упоминание о взятии Киева (1203), в П. временных лет, доводившую, как указано выше, летописный рассказ только до начала XII в., вставлено лишь при позднейшей ее переработке, и в сущности последним событием в таблице значилось второе перенесение мощей Бориса и Глеба (1115), после чего указывалось число лет княжения, Владимира Мономаха: “а володимер ярославич 4 лета”. Что под Владимиром Ярославичем (ошибочно вм. Всеволодович) разумеется Владимир Мономах, видно из того, что вслед за этим перечисляются сыновья Мономаха (“володимера ярославича сынове: мстислав, изяслав” и т. д.). Итак, оказывается, что оригинал списков второго семейства П. временных лет восходит к четвертому году княжения Владимира Мономаха, т. е. к 1117 г., между тем как оригинал списков первого семейства составлен в 1116 г.: вслед за рассказом о чудесном явлении огненного столпа в Печерском монастыре там читается запись игумена Михайловского монастыря Сильвестра о том, что им написаны “книги си летописец” в 1116 г. 0тсутствие этой записи в Ипатьевском и сходных списках, равно как и продолжение в них летописного рассказа за 1110 г., объясняется влиянием ни некоторые списки первого семейства списков второй группы. Из всего предыдущего следует, что П. временных лет составлена в 1116 г. игуменом Сильвестром: летописный рассказ древнейшей редакции был доведен до 1110 г. В следующем 1117 г. труд Сильвестра подвергся переработке и дополнениям; эта редакция дошла до нас только в соединении с новгородскими летописями. Редакция 1117 г. оказала влияние на списки Сильвестровской редакции: в результате явились смешанные редакции, как списки Ипатьевский (влияние второй редакции очень значительно), Радзивиловский (влияние менее значительно), Лаврентьевский (влияние второй редакции наименее заметно). Игумен Сильвестр не был летописцем, а только сводчиком более древнего летописного материала: этим объясняется то, что он оставил незаполненными 1111 – 1116 гг. В состав Сильвестровского свода вошли, между прочим: 1) летописный свод, составленный, вероятно, в конце XI в. и дошедший до нас в позднейшей переработке, а именно в соединении с Новгородскою 1 летописью (комиссионный, Толтовский и др. списки этой летописи; см. издание ее); 2) греческая хроника продолжателя Амартола, в
болгарском переводе; 3) житие Василия Нового (ср. А. Н. Веселовский, в “Ж. М. Н. Пр. “, 1889, январь); 4) договоры с греками; 5) летопись Киево-печерского монастыря, некоторые статьи которой, как указал еще Костомаров, принадлежали Нестору; 6) несколько народных сказаний (напр. о смерти Олега, о Кожемяке и др.) Составитель следующей по времени редакции П. временных лет, работавший, как указано выше, в 1117 г., дополнил Сильвестровскую редакцию, между прочим, на основании следующих источников: 1) Никифорова летописца, который дал основание хронологии (852й год) и дополнительные сведения о некоторых византийских императорах; 2) хронографа, сходного, по-видимому, с “Эллинским и Римским летописцем”; из него взяты, между прочим, чудесные рассказы под 1114 г. (ср. Истрин, в “Ж. М. Н. Пр.”, 1897, ноябрь); 3) народных преданий (сюда относится, напр., рассказ о первоначальном поселении Рюрика не в Новгороде, а в Ладоге) и сказаний (напр., рассказ ладожан о полуночных странах, подобный же рассказ Гюряты Роговича). Кроме того, составитель новой редакции дополнил летопись рассказом о событиях 1111 – 1117 гг. Наконец, к этой же редакции было, по-видимому, присоединено поучение Владимира Мономаха и некоторые выписки из его бумаг: связь поучения со второю редакциею П. временных лет видна между прочим из того, что как в поучении, так и в П. рассказ о исторических событиях доходит до 1117 г. (поход Владимира против Ярослава Святополковича). В Лаврентьевский список поучение попало из списка второй редакции, вместе с другими из ее заимствованиями (напр. рассказом Гюряты Роговича, записанным за четыре года до составления летописи, одновременно с рассказом, слышанным в Ладоге).
Литература предмета и издания указаны под сл. Летопись. Важнейшие списки П. временных лет: Лаврентьевский, 1377 г., издан археографической комиссией (3 издание СПб., 1897), с разночтениями из Радзивиловского списка XV в., академического (московской духовной академии) XV в. и утраченного Троицкого XIV – XV в. Ипатьевский, XV в., издан археографической комиссией, с разночтениями по Хлебниковскому и Погодинскому списку XVI в.
Летописец Переяславля-Суздальского, составленный в 1214 – 1219 г., издан по списку XV в. кн. Оболенским (М. 1851). Новгородская 4 летопись, в части, заключающей П. временных лет, до сих пор не издана, не смотря на важность и древность (см. IV т. “Полн. Собр. Русск. Лет.”). Софийская 1 летопись (изд. в V т. “П. С. Р. Л.”) содержит, как и Новгородская 4, П. временных лет в соединении с Новгородской 1 летописью. Воскресенская летопись (изд. в VIl т. “П. С. Р. Л.”) содержит П. временных лет в редакции Софийских летописей, но с важными дополнениями из одного недошедшего до нас Суздальского свода. В Никоновской летописи П. временных лет составлена по одному из списков Новгородской 4 летописи, дополнена на основании Лаврентьевского списка и расширена и частью изменена, вследствие заимствований из Хронографа 2-ой редакции и Степенной книги.
А. Шахматов.

Сочинение по литературе на тему: Повесть временных лет (Повесть временных лет Древнерусская литература)

Другие сочинения:

1. Летописи, виднейшие памятки исторической литературы Древней Руси, были написаны как хроники (ежегодные записи, аналы) и содержат в себе также разный литературный материал: сказы, легенды, биографии и заимствования из византийских хроник и т. п. Летописание на Руси началось в Киеве, а Read More ......
2. Крупнейшим летописным сводом Древнерусского государства является “Повесть временных лет” (написанная в начале XII в.). “Повесть временных лет”, как и большинство летописей, – свод, произведение, основанное на предшествующих летописных сочинениях, включившее в свой состав фрагменты из различных источников, литературных, публицистических, фольклорных Read More ......
3. На уроке литературы я познакомился с “Повестью временных лет” – величественным произведением о прошлом нашего народа времен Киевской Руси. Читая фрагменты из этой летописи, я невольно представлял себе Нестора-Летописца, который создавал это произведение, склонившись над бумагой, озаренный светом свечки… События, Read More ......
4. ПОВЕСТЬ О КАРПЕ СУТУЛОВЕ – древнерусская новелла, появившаяся на Руси на рубеже XVII и XVIII вв. Она привлекала читателей занимательным сюжетом, близким к народной сказке. Богатый купец Карп Сутулов, отправляясь по торговым делам в Литовскую землю, просил своего друга богатого Read More ......
5. Объединение древнерусских летописных сводов было предпринято киево-печерским монахом Нестором, создателем крупнейшей летописи – “Повести временных лет”. Потребности развивающегося государственного самосознания ставили перед летописью проблемы, которые Нестор обозначил в ее заголовке: “… откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача Read More ......
6. Именно Нестору “Повесть временных лет” обязана своим широким историческим кругозором, введением в летопись фактов всемирной истории, на фоне которых развертывается история славян, а далее – история Руси. Именно Нестор укрепляет и совершенствует версию о происхождении русской княжеской династии от “призванного” Read More ......
7. ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ-один из первых и древнейший из дошедших до нас русских летописных сводов. Название его дано по первым словам Лаврентьевского списка летописи: “Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Русская зем(л)я, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Read More ......
8. Та же “Повесть временных лет”, которая сохранила нам многие местные легенды, свидетельствует и о других формах устной исторической памяти. Внимательный анализ киевского летописания показывает, что многие записи сделаны в нем на основании рассказов двух лиц: Вышаты Остромирича и его сына Read More ......

Написанная на древнерусском «Повесть временных лет», она же «Несторова летопись», она же – «Первоначальная летопись» принадлежит перу монаха Киево-Печерского монастыря Нестору, трудившегося над нею с 1110 по 1118 год.

Начало образования земли Русской летописец берет от библейских времен Ноя, чьи сыновья после его кончины, - Иафет, Хам и Сим по-братски, методом жеребьевки, разделили между собой Землю:

• Иафету достался Север и Запад;
• Хаму – весь Юг;
• Сим стал управлять Восточной частью.

После свержения разгневанным Богом Вавилонской башни единый народ, заселявший Землю, рассеялся семьюдесятью этносами. Один из образовавшихся народов, - Русичи, наряду с Варягами, шведами и немцами расселяется по владениям Иафета.

При этом Русичи изначально облюбовали Дунай, в последующем мигрировав в поля и леса окрест Днепра, и превратились в полян и древлян.

Нестором дана и диаметрально противоположная характеристика степных и лесных жителей:

• поляне, - мирные, порядочные жители;
• древляне, - разбойники и скоты.

Путешествие апостола Андрея

Далее летопись повествует о святом Андрее из Рима, который, уча христианству, пришел в Крым, оттуда – вверх по Днепру. Останавливаясь на ночлег, апостол предрекает своим ученикам появление благодати в виде великого города. Так в летописи появляется свидетельство о создании Киева.

Андрей путешествует и в землю словен (ставшую Новгородом), о которой рассказывает изумленным землякам как о земле людей, принимающих странные, но необходимые ритуальные омовения.

Кий

Полянами правят три брата, сидящих на отдельных холмах Приднепровья и построивших город Киев (в честь старшего):

• Хорив.

Кий снискал почестей в Византийском Царьграде, и совершил неудачную попытку осесть в Киевце, построенном им возле Дуная.

Хазары

Когда братьев не стало, хазарский отряд стал требовать с полян дань, и каждая изба дает хазарам по мечу.

Однако радость хазарских воинов была недолгой: их старейшины предупредили о недобром знаке, который сулили полянские обоюдоострые мечи. Предсказание свершилось: русские княжества пленили неудавшихся завоевателей.

Название «Русская земля»

В летописи византийцев упоминается о походе на Царьград какой-то «руси», чья земля охвачена междоусобицами: северные, включая новгородских словен, народы под данью варяг, южные, вместе с полянами, - под властью хазар.

Северные племена сбрасывают захватчиков за Балтийское море, и решают позвать от других варягов, народ которых звался «русью», себе единого князя.

На зов откликнулись три брата:

• Рюрик, ставший княжить у словен в Новгороде;
• Синеус, - у весей в Белозерске;
• Трувор, - у кривичей в Изборске.

Через два годя, в связи со смертью младших братьев, Рюрик становится единым князем, передавая в управление варягам-руси города. Так, новое государство, в честь правителей, стало зваться «Русской землею».

Аскольд и Дир

Два боярина Рюрика, с его позволения, отправились с военным походом в Царьград, по дороге попав в государство покойных Кия, Щека и Хорива.

Поход окончился полным поражением: по молитвам византийского царя буря разбила двести кораблей Аскольда и Дира.

Умирает Рюрик, оставляя малолетнего Игоря. Наместник Олег узнает о незаконном княжении Аскольда и Дира в Киеве, судит их с дружиной и убивает.

Наместничество Олега

Игорь провозглашает «Киев будет матерью Российским городам!», пленяет древлян и княжит в Киеве, и облагает данью Царьград.

Но вещему Олегу предсказано погибнуть от своего любимого коня. Конь давно умер, и Олег, смеясь над пророчеством, ногой толкает его череп. Змея выползает из останков, и смертельно жалит князя.

Смерть Игоря

Игорь обложил древлян еще большей данью, и идет на Царьград дважды. Во второй раз Византия дает Игорю богатую дань, но алчные дружинники надоумливают Князя совершить еще один поход на древлян.

Возмущенные жители Искоростеня убивают Игоря вместе с дружиной.

Месть Ольги

Древляне, став свободными, решили княгиню Ольгу сделать женой своего князя Мала. Однако мстя за смерть мужа, Ольга убивает всю знать, приехавшую в Киев на сватовство, и с помощью птиц сжирает город Искоростень.

Крещение Ольги

Язычница Ольга принимает крещение от византийского царя в Царьграде, избежав, таким образом, свадьбы с ним.

Войны Святослава

Неподкупный и суровый сын Ольги ведет много завоевательских войн, снискав уважение и признание греков.

Возвращаясь домой, Святослава с остатками дружины осаждают печенеги: весной князь преодолевает осаду, но погибает от князя Кури.

Крещение Руси

Сын Святослава, Владимир, становится князем Киева. Он отказывает магометянам из-за запрета их религии есть свинину и пить вино. Также отказывает католикам и иудеям.

Владимир все оттягивает крещение, пока не теряет зрение. Чудесно исцелившись, он принимает христианство и крестить Русь.

Борьба с печенегами

Белгород, осажденный печенегами, вот-вот сдастся из-за голода. Старцы варят овсяный кисель, и разыгрывают перед печенегами чудесное превращение воды в колодцах в пищу. Изумленные печенеги снимают осаду.

Расправы с волхвами

Воевода Киевского князя, Ян Вышатич, расправляется с волхвами, убивающими и издевающимися над народом.

Победа над половцами

Владимир Мономах со Святославом Изяславичем идут на половцев, убегающих в страхе от дружин русичей. Владимир казнить клятвопреступника, - князя половцев Белдюзя.

Живший во время правления Ярослава Мудрого, примерно в 65 летнем возрасте Нестор, на основе свидетельств о прошлом и Библии, в наставление своим современникам и потомкам, описал историю горячо любимой им Руси, посвятив главы происхождению названия государства, и всем княжествам, правящим Русской землей.

И сегодня «Несторова летопись» необыкновенно поучительна, преподнося сквозь многие века урок потомкам оставить вражду, и объединяться, поскольку только в единстве сила и величие народа.

Министерство образования Украины

Донецкий Государственный Технический Университет

Кафедра культурологии

Реферат на тему:

"Отражение древнерусской культуры в "Повести временных лет"

Факультет: ХТФ
Группа: ЭП-96
Студент: Морозов Валентин Владимирович

Донецк, 1996

I. Древнерусская литература.
1. Её особенности.
2. Основные темы.
II. "Повесть временных лет".
1. Формирование летописи.
2. Основные идеи начальной летописи.
3. Жанры, вошедшие в состав летописи.
а) связь летописи с фольклором;
б) исторические повести и сказания в составе летописи;
в) элементы агиографического стиля;
г) общая характеристика стиля летописи.
4. Значение "Повести временных лет".
ОСОБЕННОСТИ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

Характерной особенностью древнерусской литературы является
р у к о п и с н ы й характер ее бытования и распространения.
При этом то или иное произведение существовало не в виде от-
дельной, самостоятельной рукописи, a входило в состав различных
сборников, преследовавших определенные практические цели. "Все, что
служит не ради пользы, а ради прикрасы, подлежит обвинению в сует-
ности". Эти слова Василия Великого во многом определяли отношение
древнерусского феодального общества к произведениям письменности.
Значение той или иной рукописной книги оценивалось с точки
зрения ее практического назначения, полезности.
"Велика бо бываеть полза от ученья книжного, книгами бо кажеми
и учими есмы пути покаянью, мудрость бо обретаем и въздержанье от
словес книжных; се бо суть рекы, напаяюще вселеную, се суть исходищя
мудрости, книгам бо есть неищетная глубина, сими бо в печали утеша-
еми есмы, си суть узда вьздержанью... Аще бо поищеши в книгах муд-
рости прилежно, то обрящеши велику ползу души своей..." - поучает
летописец под 1037 г.
Другой особенностью нашей древней литературы является а н о -
н и м н о с т ь, имперсональность ее произведений. Это было след-
ствием религиозно-христианского отношения феодального общества к
человеку, и в частности к труду писателя, художника, зодчего. В
лучшем случае нам известны имена отдельных авторов, "списателей"
книг, которые скромно ставят свое имя либо в конце рукописи, либо на
ее полях, либо (что гораздо реже) в заглавии произведения. При этом
писатель не приминет снабдить свое имя такими оценочными эпитетами,
как "худый", "недостойный", "многогрешный". В большинстве же случаев
автор произведения предпочитает оставаться неизвестным, а порой и
скрыться за авторитетным именем того или иного "отца церкви" -
Иоанна Златоуста, Василия Великого и др.
Биографические сведения о известных нам древнерусских
писателях, объеме их творчества, характере общественной деятельности
весьма и весьма скудны. Поэтому если при изучении литературы ХVIII -
ХХ вв. литературоведы широко привлекают биографический материал,
раскрывают характер политических, философских, эстетических взглядов
того или иного писателя, используя авторские рукописи, прослеживают
историю создания произведений, выявляют творческую индивидуальность
писателя, то к памятникам древнерусской письменности приходится
подходить по-иному.
В средневековом обществе не существовало понятия авторского
права, индивидуальные особенности личности писателя не получили
такого яркого проявления, как в литературе нового времени. Перепис-
чики зачастую выступали в роли редакторов и соавторов, а не простых
копиистов текста. Онц изменяли идейную направленность переписыва-
емого произведения, харахтер его стиля, сокращали или распространяли
текст в соответствии со вкусами, запросами своего времени.
В результате создавались новые редакции памятников. И даже ког-
да переписчик просто копировал текст, его список всегда чем-то от-
личался от оригинала: он допускал описки, пропуски слов и букв,
невольно отражал в языке особенности своего родного говора. В связи
с этим в науке существует особый.термин - "извод" (рукопись псков-
ско-новгородского извода, московского, или - шире - болгарского,
сербского и др.).

ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

Древнерусская литература, неразрывно связанная с историей раз-
вития Русского государства, русской народности, проникнута героичес-
ким и патриотическим пафосом. Тема, красоты и величия Руси, родины,
"светло светлой и украсно украшенной" Русской земли, которая "зна-
ема" и "ведома" во всех концах мира, - одна из центральных тем древ-
нерусской литературы. Она прославляет созидательный труд отцов и
дедов наших, самоотверженно защищавших великую землю Русскую от
внешних врагов и крепивших могучее суверенное государство "велико и
пространно", которое сияет "светло", "аки в небе солнце".
В ней звучит резкий голос осуждения политики князей, сеявших
кровавые феодальные раздоры, ослаблявших политическое и военное
могущество государства.
Литература прославляет моральную красоту русского человека,
способного ради общего блага поступиться самым дорогим - жизнью.
Она выражает глубокую веру в силу и конечное торжество добра,
в способность человека возвысить свой дух и победить зло.
Древнерусский писатель менее всего был склонен к беспристрас-
тному изложению фактов, "добру и злу внимая равнодушно". Любой жанр
древней литературы, будь то историческая повесть или сказание житие
или церковная проповедь, как правило, включает в себя значительные
элементы публицистики.
Касаясь преимущественно вопросов государственно-политических
или моральных, писатель верит в силу слова, в силу убеждения. Он об-
ращается не только к своим современникам, но и к далеким потомкам с
призывом заботиться о том, чтобы славные деяния предков сохранились
в памяти поколений и чтобы потомки не повторяли горестных ошибок
своих дедов и прадедов.
Литература Древней Руси выражала и защищала интересы верхов
феодального общества. Однако она не могла не показать острой клас-
совой борьбы, которая выливалась либо в форму открытых стихийных
восстаний, либо в формы типично средневековых религиозных ересей.
В литературе ярко отразилась борьба прогрессивных и реакционных
группировок внутри господствующего класса, каждая из которых искала
опоры в народе.
И поскольку прогрессивные силы феодального общества отражали
интересы общегосударственные, а эти интересы совпадали с интересами
народа, мы можем говорить о народности древнерусской литературы.

"ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ".
"Повесть временных лет" - выдающийся исторический и литератур-
ный памятник, отразивший становление древнерусского государства, его
политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс фе-
одального дробления.
Созданная в первые десятилетия ХII в., она дошла до нас в сос-
таве летописных сводов более позднего времени. Самые старшие из них
- Лаврентьевская летопись - 1377 г., Ипатьевская, относящаяся к 20-м
годам ХV в., и Первая Новгородская летопись 30-х годов ХIV в.
В Лаврентьевской летописи "Повесть временных лет" продолжена
северорусской Суздальской летописью, доведённой до 1305 г., а
Ипатьевская летопись помимо "Повести временных лет" содержит
летопись Киевскую и Галицко-Волынскую, доведенную до 1292 г. Все
последующие летописные своды ХV - ХVI вв. непременно включали в свой
состав "Повесть временных лет", подвергая ее редакционной и стилис-
тической переработке.

ФОРМИРОВАНИЕ ЛЕТОПИСИ.

Г и и о т е з а А. А. Ш а х м а т о в а.
История возникновения русской летописи привлекала к себе
внимание не одного поколения русских ученых, начиная с В.Н.Татищева.
Однако только А.А. Шахматову, выдающемуся русскому филологу, в
начале нынешнего столетия удалось создать наиболее ценную научную
гипотезу о составе, источниках и редакциях "Повести временных лет".
При разработке своей гипотезы А.А. Шахматов блестяще применил срав-
нительно-исторический метод филологического изучения текста. Резуль-
таты исследования изложены в его работах "Разыскания о древнейших
русских летописных сводах" (Спб., 1908) и "Повесть временных лет",
т. 1 (Пг., 1916).
В 1039 г. в Киеве учредили митрополию - самостоятельную цер-
ковную организацию. При дворе митрополита был создан "Древнейший
Киевский свод", доведенный до 1037 г. Этот свод, предполагал
А.А.Шахматов, возник на основе греческих переводных хроник и мес-
тного фольклорного материала. В Новгороде в 1036 г. создается Нов-
городская летопись, на ее основе и на основе "Древнейшего Киевского
свода" в 1050 г. возникает "Древний Новгородский свод". В 1073 г.
монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий, используя "Древ-
нейший Киевский свод", составил "Первый Киево-Печерский свод", куда
включил также записи исторических событий, происшедших после смерти
Ярослава Мудрого (1054). На основании "Первого Киево-Печерского
свода" и "Древнего Новгородского свода" 1050 г. создается в 1095 г.
"Второй Киево-Печерский свод", или, как его сначала назвал Шахматов,
"Начальный свод". Автор "Второго Киево-Печерского свода" дополнил
свои источники материалами греческого хронографа, Паремийника, ус-
тными рассказами Яна Вышатича и житием Антония Печерского.
"Второй Киево-Печерский свод" и послужил основой "Повести временных
лет", первая редакция которой была создана в 1113 г. монахом Ки-
ево-Печерского монастыря Нестором, вторая редакция - игуменом
Выдубицкого монастыря Сильвестром в 1116 г. и третья - неизвестным
автором - духовником князя Мстислава Владимировича.
Первая редакция "Повести временных лет" Нестора основное
внимание в повествовании об исторических событиях конца ХI - начала
ХII в. уделяла великому киевскому князю Святополку Изяславичу, умер-
шему в 1113 г. Владимир Мономах, став после смерти Святополка
великим киевским кмязем, передал ведение летописи в свой вотчинный
Выдубицкий монастырь. Здесь игумен Сильвестр и осуществил редактор-
скую переработку текста Нестора, выдвинув на первый план фигуру
Владимира Мономаха. Не сохранившийся текст первой Несторовой редак-
ции "Повести временных лет" А. А. Шахматов реконструирует в своей
работе "Повесть временных лет" (т. 1-й). Вторую редакцию, по мнению
ученого, лучше всего сохранила Лаврентьевская летопись, а третью -
Ипатьевская.
Гипотеза А. А. Шахматова, столь блестяще восстанавливающая ис-
торию возникновения и развития начальной русской летописи, однако,
пока остается гипотезой. Ее основные положения вызвали возражения
В.М. Истрина. 1
Он считал, что в 1039 г. при дворе митрополита-грека путем сок-
ращения хроники Георгия Амартола возник "Хронограф по великому из-
ложению", дополненный русскими известиями. Выделенные из "Хроног-
рафа" в 1054 г., они составили первую редакцию "Повести временных
лет", а вторая редакция создана Нестором в начале второго
десятилетия ХII в.

1 См.: Истрин В.М. Замечания о начале русского летописания.
Изв.ОРЯС. 1921, т. 26; 1922, т. 27.

Г и п о т е з а Д. С. Л и х а ч ё в а.
Интересные уточнения гипотезы А. А. Шахматова сделаны Д. С. Ли-
хачевым 1. Он отверг возможность существования в 1039 г. "Древ-
нейшего Киевского свода" и связал историю возникновения летописания
с конкретной борьбой, которую пришлось вести Киевскому государству в
30 - 50-е годы ХI столетия против политических и религиозных
притязаний Византийской империи. Византия стремилась превратить рус-
скую церковь в свою политическую агентуру, что угрожало самосто-
ятельности древнерусского государства. Притязания империи встречали
активный отпор великокняжеской власти, которую в борьбе за
политическую и религиозную самостоятельность Руси поддерживали
широкие массы населения. Особого напряжения борьба Руси с Византией
достигает в сер. ХI в.
Великому князю киевскому Ярославу Мудрому удается высоко под-
нять политический авторитет Киева н Русского государства. Он
закладывает прочные основы политической и религиозной самостоятель-
ности Руси. В 1039 г. Ярослав добился учреждения в Киеве митрополии.
Тем самым Византия признала известную самостоятельность рус-
ской церкви, хотя во главе ее оставался митрополит-грек.
Кроме того, Ярослав добивался канонизации Ольги, Владимира и
своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г. В конце
концов в Византии вынуждены были признать Бориса и Глеба русскими
святыми, что явилось торжеством национальной политики Ярослава.
Почитание этих первых русских святых приобрело характер националь-
ного культа, оно было связано с осуждением братоубийственных рас-
прей, с идеей сохранения единства Русской земли.
Политическая борьба Руси с Византией переходит в открытое во-
оруженное столкновение: в 1050 г. Ярослав посылает войска на Кон-
стантинополь во главе со своим сыном Владнмиром. Хотя поход
Владимира Ярославича и закончился поражением, Ярослав в 1051 г. воз-
водит на митрополичий престол русского священника Илариона.
В этот период борьба за самостоятельность охватывает все об-
ласти культуры Киевской Руси, в том числе и литературу. Д.С.Лихачев
указывает, что летопись складывалась постепенно, в результате воз-
никшего ннтереса к историческому прошлому родной земли и стремления
сохранить для будущих потомков значительные события своего времени.
Исследователь предлолагает, что в 30 - 40-е годы ХI в. по рас-
поряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных
исторических преданий, которые Д. С. Лихачев условно называет
"Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси". В
состав "Сказания" входили предания о крещении Ольги в Царьграде, о
смерти двух мучеников-варягов, об испытании вер Владимиром и его
крещении. Эти предания носили антивизантнйский характер. Так, в
сказании о крещении Ольги подчеркивалось превосходство русской
княгини над греческим императором. Ольга отвергла притязания им-
ператора на свою руку, ловко "переклюкав" (перехитрив) его.
Сказание утверждало, что русская княгиня не видела особой чести
в предлагаемом ей браке. В своих отношениях с греческим императором
Ольга проявляет чисто русскую смекалку, ум и находчивость. Она сох-
раняет чувство собственного достоинства, отстаивая честь родной зем-
ли.
Предание об испытанйи вер Владимиром подчеркивает, что христи-
анство было принято Русью в результате свободного выбора, а не
получено в качестве милостивого дара от греков.
В Киев, согласно этому преданию, являются посланцы различных
вер: магометанской, иудейской и христианской. Каждый из послов рас-
хваливает достоинства своей религии. Однако Владимир остроумно от-
вергает и мусульманскую, и иудейскую веры, поскольку они не соответ-
1 См.: Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историчес-
кое значение. М. - Л., 1947.
ствуют национальным традициям Русской земли. Остановив свой выбор на
христианстве, Владимир, прежде чем принять эту религию, отправляет
своих посланцев испытать, какая же вера лучше. Посланные воочию
убеждаются в красоте, пышности и великолепии церковного христиан-
ского богослужения, они доказывают князю преимущества православной
веры перед другими религиями, и Владимир окончательно останавливает
свой выбор на христианстве.
Д. С. Лихачев предполагает, что "Сказания о первоначальном
распространении христианства на Руси" были записаны книжниками киев-
ской митрополии при Софийском соборе.
Однако Константинополь не был согласен с назначением на мит-
рополичью кафедру русского Илариона (в 1055 г. на его месте видим
грека Ефрема), и "Сказания", носившие антивизантийский характер, не
получили здесь дальнейшего развития.
Центром русского просвещения, опозиционно настроенным против
митрополита-грека, с середины ХI в. становится Киево-Печерский
монастырь. Здесь в 70-х годах Х1 в. происходит оформление русской
летописи. Составитель летописи - Никон Великий. Он использовал
"Сказания о распространении христианства", дополнил их рядом устных
историческйх преданий, рассказами очевидцев, в частности воеводы
Вышаты, историческими сведениями о событиях современности и недавних
дней.
Очевидно, под влиянием пасхальных хронологических таблиц -
пасхалий, составлявшихся в монастыре, Никон придал своему повес-
твованию формулу погодных записей - по "летам".
В созданный около 1073 г. "Первый Киево-Печерский свод" он
включил большое количество сказаний о первых русских князьях, их
походах на Царьград. Им же, по-видимому, была использована и Корсун-
ская легенда о походе Владимира Святославича в 933 г. на греческий
город Корсунь (Херсонес Таврический), после взятия которого Впадимир
потребовал себе в жены сестру греческих императоров Анну.
Благодаря этому свод 1073 г. приобрел резко выраженную ан-
тивизантийскую направленность. Никон придал летописи огромную
политическую остроту, историческую широту и небывалый патриотический
пафос, что и сделало это произведение выдающимся памятником древ-
нерусской культуры. Свод осуждал княжеские усобицы, подчеркивая
ведущую роль народа в защите Русской земли от внещних врагов.
Таким образом, "Первый Киево-Печерский свод" явился
выразителем идей и настроений средних и даже низших слоев феодаль-
ного общества. Отныне публицистичность, принципиальность, широта ис-
торического подхода, патриотический пафос становятся отличительными
чертами русской летописи.
После смерти Никона работа над летописью продолжалась в Ки-
ево-Печерском монастыре. Здесь велись погодные записи о текущих
событиях, которые затем были обработаны и объединены неизвестным ав-
тором во "Второй Киево-Печерский свод" 1095 г.
"Второй Киево-Печерский свод" продолжал пропаганду идей един-
ства Русской земли, начатую Никоном. В этом своде также резко осуж-
даются княжеские крамолы, а князья призываются к единству для сов-
местной борьбы со степными кочевниками-половцами. Составитель свода
ставит четкие публицистические задачи: воспитывать патриотизм,
примером прежних князей исправить нынешних.
Автор "Второго Киево-Печерского свода" широко привлекает рас-
сказы очевидцев событий, в частности рассказы сына Вышаты Яна. Сос-
тавитель свода использует также греческие исторические хроники, в
частности хронику Георгия Амартола, данные которой позволяют ему
включить историю Руси в общую цепь событий мировой истории.
"Повесть временных лет" создается в период, когда Киевская
Русь испытывает на себе наиболее сильные удары степных кочев-
ников-половцев, когда перед древнерусским обществом встал вопрос о
сплочении всех сил для борьбы со степью, с "полем" за землю Русскую,
которую "потом и кровью стяжали отцы и деды".
В 1098 г. великий киевский князь Святополк Изяславич примиря-
ется с Киево-Печерским монастырем: он начинает поддерживать ан-
тивизантийское направление деятельности монастыря и, понимая
политическое значение летописи, стремится взять под контроль
ведение летописания.
В интересах Святополка на основе "Второго Киево-Печерского
свода" и создается монахом Нестором в 1113 г. первая редакция
"Повести временных лет". Сохранив идейную направленность предшеству-
ющего свода, Нестор стремится всем ходом исторического повествования
убедить русских князей покончить с братоубийственными войнами и на
первый план выдвигает идею княжеского братолюбия. Под пером Нестора
летопись приобретает государственный официальный характер.
Святополк Изяславич, поставленный Нестором в центр повес-
твования о событиях 1093 - 1111 гг., не имел большой популярности в
обществе того времени. После его смерти великим киевским князем стал
в 1113 г. Владимир Мономах - "добрый страдалец за русскую землю".
Понимая политическое и юридическое значение летописи, он
передал ее ведение в Выдубицкий монастырь, игумен которого Сильвестр
по поручению великого князя в 1116 г. составляет вторую редакцию
"Повести временных лет". В ней на первый план выдвинута фигура
Мономаха, подчеркиваются его заслуги в борьбе с половцами и в ус-
тановлении мира между князьями.
В 1118 г. в том же Выдубицком монастыре неизвестным автором
была создана третья редакция "Повести временных лет". В эту редакцию
включено "Поучение" Владимира Мономаха, изложение доведено до 1117г.

Г и п о т е з а Б. А. Р ы б а к о в а.
Иную концепцию развития начального этапа русского летописания
развивает Б.А. Рыбаков 1. Анализируя текст начальной русской
летописи, исследователь предполагает, что погодные краткие записи
стали вестись в Киеве с появлением христианского духовенства (с 867
г.) при княжении Аскольда. В конце Х столетия, в 996 - 997 гг., был
создан "Первый Киевский летописный свод", обобщивший разнородный
материал кратких погодных записей, устных сказаний. Свод этот был
создан при Десятинной церкви, в его составлении приняли участие
Анастас Корсунянин - настоятель собора, епископ Белгородский и дядя
Владимира, Добрыня. Свод давал первое историческое обобщение
полуторавековой жизни Киевской Руси и завершался прославлением
Владимира. В это же время, предполагает Б. А. Рыбаков, оформляется и
Владимиров цикл былин, в котором давалась народная - оценка событий
и лиц, тогда как летопись знакомила с придворными оценками, с книж-
ной культурой, дружинным эпосом, а также с народными сказаниями.
Разделяя точку зрения А. А. Шахматова о существовании Нов-
городского свода 1050 г., Б. А. Рыбаков считает, что летопись была
создана при деятельном участии новгородского посадника Остромира и
эту "Остромирову летопись" следует датировать 1054 - 1060 гг. Она
была направлена против Ярослава Мудрого и варягов-наемников. В ней
подчеркивалась героическая история Новгорода и прославлялась де-
ятельность Владимира Святославича и Владимира Ярославича, князя нов-
городского. Летопись носила чисто светский характер и выражала инте-
ресы новгородского боярства.
Б. А. Рыбаков предлагает интересную реконструкцию текста
"Повести временных лет" Нестора. Выдвигает гипотезу об активном лич-
ном участии Владимира Мономаха в создании второй, Сильвестровой,
редакции. Третью редакцию "Повести временных лет" исследователь
связывает с деятельностью сына Мономаха Мстислава Владимировича,
который попытался противопоставить Киеву Новгород.

1 См.: Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи.
М.- Л., 1963.
В дальнейшем исследовании этапов формирования древнерусской
летописи Б. А. Рыбаков разделяет точки зрения А. А. Шахматова и сов-
ременных советских исследователей.
Таким образом, вопрос о начальном этапе русского летописания,
о составе, источниках "Повести временных лет" является весьма слож-
ным и далеко не решенным.
Несомненно, однако, то, что "Повесть временных лет" - результат
большой сводческой редакторской работы, обобщивший труд нескольких
поколений летописцев.

ОСНОВНЫЕ ИДЕИ НАЧАЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ.

Уже в самом названии - "Се повести времяньных лет, откуду есть
пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская
земля стала есть" - содержится указание на идейно-тематическое
содержание летописи. Русская земля, ее исторические судьбы, начиная
с момента возникновения и кончая первым десятилетием ХII в., стоят в
центре внимания летописи. Высокая патриотическая идея могущества
Русской земли, ее политической самостоятельности, религиозной
независимости от Византии постоянно руководит летописцем, когда он
вносит в свой труд "преданья старины глубокой" и подлинно историчес-
кие события недавнего прошлого.
Летописные сказания необычайно злободневны, публицистичны, ис-
полнены резкого осуждения княжеских усобиц и распрей, ослабляющих
могущество Русской земли, призыва блюсти Русскую землю, не посрамить
земли Русской в борьбе с внешними врагами, в первую очередь со степ-
ными кочевниками - печенегами, а затем половцами.
Тема родины является определяющей, ведущей в летописи. Интересы
родины диктуют летописцу ту или иную оценку поступков князя, являют-
ся мерилом его славы и величия. Живое чувство Русской земли, родины
и народа сообщает русскому летописцу ту небывалую широту политичес-
кого горизонта, которая не свойственна западноевропейским историчес-
ким хроникам.
Вдумаемся в заглавие, данное начальной русской летописи,"Повес-
ти времяньных лет". Ведь слово "повести" означает здесь рассказ,
т.е. то, что поведано о прошлом Русской земли с целью установить
"откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее
княжити..".
Если работа по составлению летописи началась в 30 - 40-е годы
ХI в., то ее создатели выступили не только в качестве историков-ис-
следователей, но и в качестве первых историков-писателей. Им прежде
всего нужно было добыть материал о прошедших годах, отобрать его,
литературно обработать и систематизировать - "положить по ряду".
Таким материалом, видимо, являлись устные исторические
предания, легенды, эпические героические песни, затем письменные ис-
точники: греческие, болгарские хроники, агиографическая литература.
Из письменных источников летописцы заимствуют историческую
христианско-схоластическую концепцию, связывая историю Русской земли
с общим ходом развития "мировой" истории. "Повесть временных лет"
открывается библейской легендой о разделении земли после потопа меж-
ду сыновьями Ноя - Симом, Хамом и Яфетом. Славяне являются потомками
Яфета, т. е. они, как и греки, принадлежат к единой семье европейс-
ких народов.
Летописцев интересуют судьбы славянских народов в далеком
прошлом (V - VI вв.), расселение восточных славянских племен в бас-
сейне Днепра и его притоков, Волхова и озера Ильменя, Волго-Окского
междуречья, Южного Буга и Днестра; нравы и обычаи этих племен, из
которых по развитию культуры выделяется племя полян. Летописцы ищут
объяснения происхождения названий как отдельных племен, так и
городов, обращаясь к устной легенде. Они соотносят события, проис-
шедшие в Русской земле, с событиями греческими и болгарскими. Ими
осознаётся великая культурная миссия первых славянских "учителей" и
"философов" Кирилла и Мефодия, и в летопись заносятся сведения о де-
ятельности этих великих братьев, связанной с изобретением азбуки
"словенской".
Наконец, им удается "установить" первую дату - 636О г. - (852
г.) 1 - упоминания в "летописаньи гречьстемь" "Руской земли". Эта
дата даёт возможность положить "числа по ряду", т. е. приступить к
последовательному хронологическому изложению, точнее, расположению
материала "по летам" - по годам. А когда они не могут прикрепить к
той или иной дате никакого события, то ограничиваются простой фик-
сацией самой даты (например: "в лето 6368","в лето 6369").
Хронологический принцип давал широкие возможности свободного об-
ращения с материалом, позволял вносить в летопись новые сказания и
повести, исключать старые, если они не соответствовали политическим
интересам времени и автора, дополнять летопись записями о событиях
последних лет, современником которых был ее составитель.
В результате применения погодного хронологического принципа из-
ложения материала постепенно складывалось представление об истории
как о непрерывной последовательной цепи событий. Хронологическая
связь подкреплялась генеалогической, родовой связью, преемственнос-
тью правителей Русской земли начиная от Рюрика и кончая (в "Повести
временных лет") Владимиром Мономахом.
В то же время этот принцип придавал летописи фрагментарность,
на что обратил внимание И. П. Ерёмин 2.

ЖАНРЫ, ВОШЕДШИЕ В СОСТАВ ЛЕТОПИСИ.
Хронологический принцип изложения позволял летописцам включать
в летопись разнородный по своему характеру и жанровым особенностям
материал. Простейшей повествовательной единицей летописи является
лаконичная погодная запись, ограничивающаяся лишь констатацией фак-
та. Однако само внесение в летопись той или иной информации
свидетельствует о ее значительности с точки зрения средневекового
писателя. Например: "В лето 6377 (869). Крещена бысть вся земля
Больгарьская..."; "В лето 6419 (911). Явися звезда велика на западе
копейным образом..."; "В лето 6481 (973). Нача княжити Ярополк" и
т.п. Обращает на себя внимание структура этих записей: на первое
место, как правило, ставится глагол, который подчеркивает значимость
действия.
В летописи представлен также тип развернутой записи, фиксиру-
ющей не только "деяния" князя, но и их результаты. Например: "В
лето 6391. Поча Олег воевати деревляны, и примучив а, имаше на них
дань по черне куне" и т. п.
И краткая погодная запись, и более развернутая - документальны.
В них нет никаких украшающих речь тропов. Она проста, ясна и
лаконична, что придает ей особую значимость, выразительность и даже
величавость.
В центре внимания летописца - событие - "што ся здея в лета
си". Тематически эти события могут быть классифицированы следующим
образом.
Сообщения о военных походах князей занимают более половины
летописи. За ними следуют известия о смерти князей. Реже фиксируется
рождение детей, их вступление в брак. Потом информации о строитель-
ной деятельности князей. Наконец, сообщения о церковных делах,
занимающие весьма скромное место. Правда, летописец описывает

1 Летописец пользуется средневековой системой летосчисления от
"сотворения мира". Для перевода этой системы в современную необ-
ходимо из даты летописи вычесть 5508.
2 См.: Ерёмин И. П. "Повесть временных лет" как памятник
литературы. - В его кн.: Литература Древней Руси. М. - Л., 1966, с.
75.
перенесение мощей Бориса и Глеба, помещает сказания о начале Печер-
ского монастыря, смерти Феодосия Печерского и рассказы о достопамят-
ных черноризцах печерских. Это вполне объяснимо политическим
значением культа первых русских святых Бориса и Глеба и ролью Ки-
ево-Печерского монастыря в формировании начальной летописи.
Важную группу летописных известий составляют сведения о небес-
ных знамениях - затмениях солнца, луны, землетрясениях, эпидемиях и
т. п. Летописец усматривает связь между необычными явлениями природы
и жизнью людей, историческими событиями. Исторический опыт, связан-
ный со свидетельствами хроники Георгия Амартола, приводит летописца
к выводу: "Знаменья бо в небеси, или звездах, ли солнци, ли птицами,
ли етеромь чим, не на благо бывають; но знаменья сиця на зло быва-
ють, ли проявленье рати, ли гладу, ли смерть проявляють".

Разнообразные по своей тематике известия могут объединятъся в
пределах одной летописной статьи. Материал, входящий в состав
"Повести временных лет", позволяет выделить историческую легенду,
топонимическое предание, историческое предание (связанное с дружин-
ным героическим эпосом), агиографическую легенду, а также историчес-
кое сказание и историческую повесть.

С в я з ь л е т о п и с и с ф о л ь к л о р о м.
О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в со-
кровищнице народной памяти.
Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением
летописца выяснить происхождение названий славянских племен, отдель-
ных городов и самого слова "Русь". Так, происхождение славянских
племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из
ляхов - братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян,
очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся
родовая старшина для обоснования своего права на политическое гос-
подство над остальными членами рода создает легенду о якобы инозем-
ном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда
о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 г. (862 г.). По
приглашению новгородцев из-за моря княжить и володеть" Русской зем-
лей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус,Трувор.
Фольклорность легенды подтверждает наличие эпического числа
три - три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное проис-
хождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской рес-
публики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи "приз-
вания" князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в
русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный
политический смысл. Она обосновывала права князей на политическую
власть над всей Русью. Устанавливался единый предок киевских князей
- полулегендарный Рюрик, что позволяло летописцу рассматривать ис-
торию Русской земли как историю князей Рюрикова дома. Легенда о
призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость
княжеской власти от Византийской империи.
Таким образом, легенда о призвании князей служила важным ар-
гументом для доказательства суверенности Киевского государства, а
отнюдь не свидетельствовала о неспособности славян самостоятельно
устроить свое государство, без помощи европейцев, как это пытается
доказать ряд буржуазных ученых.
Типичной топонимической легендой является также сказание об
основании Киева тремя братьями - Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их
Лыбедью. На устный источник внесенного в летопись материала указыва-
ет сам летописец: "Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевоз-
ник был". Версию народного предания о Кие-перевозчике летописец с
негодованием отвергает. Он категорически заявляет, что Кий был
князем, совершал успешные походы на Царьград, где принял великую
честь от греческого царя и основал на Дунае городище Киевец.
Отзвуками обрядовой поэзии времен родового строя наполнены
летописные известия о славянских племенах, их обычаях, свадебных и
похоронных обрядах.
Приёмами устного народного эпоса охарактеризованы в летописи
первые русские князья: Олег, Игорь, Ольга, Святослав.
Олег - это прежде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря
воинской смекалке он одерживает победу над греками, поставив свои
корабли на колеса и пустив их под парусами по земле. Он ловко рас-
путывает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный
для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы Олег
прибивает свой щит на вратах Царьграда к вящему позору врагов и
славе своей родины.
Удачливый князь-воин прозван в народе "вещим", т.е. волшебником
(правда, при этом летописец-христианин не преминул подчеркнуть, что
прозвище дали Олегу язычники, "людие погани и невеголоси"), но и ему
не удается уйти от своей судьбы. Под 912 г. летопись помещает по-
этическое предание, связанное, очевидно, "с могилой Ольговой",
которая "есть... и до сего дни". Это предание имеет законченный
сюжет, который раскрывается в лаконичном драматическом повес-
твовании. В нём ярко выражена мысль о силе судьбы, избежать которой
никто из смертных, и даже "вещий" князь, не в силах.
В несколько ином плане изображен Игорь. Он также мужествен и
смел, одерживает победу над греками в походе 944 г. Он заботлив и
внимателен к нуждам своей дружины, но, кроме того, и жаден. Стрем-
ление собрать как можно больше дани с древлян становится причиной
его гибели. Жадность Игоря осуждается летописцем народной пос-
ловицей, которую он вкладывает в уста древлян: "Аще ся вьвадить волк
в овце, то выносить все стадо, аще не убьють его..."
Жена Игоря Ольга - мудрая женщина, верная памяти своего мужа,
отвергающая сватовство не только древлянского князя Мала, но и
греческого императора. Она жестоко мстит убийцам своего мужа, но
жестокость ее не осуждается летописцем. В описании четырех местей
Ольги подчеркивается мудрость, твердость и непреклонность характера
русской женщины, Д. С. Лихачев отмечает, что основу сказания состав-
ляют загадки, которые не могут разгадать незадачливые сваты-древ-
ляне. Загадки Ольги строятся на ассоциациях свадебного и похоронного
обрядов: несли в лодках не только почетных гостей, но и покойников;
предложение Ольги послам помыться в бане - не только знак высшего
гостеприимства, но и символ похоронного обряда; направляясь к древ-
лянам, Ольга идет творить тризну не только по мужу, но и по убитым
ею древлянским послам. Недогадливые древляне понимают слова Ольги в
их прямом значении, не подозревая о другом, скрытом смысле загадок
мудрой женщины, и тем самым обрекают себя на гибель. Все описание
мести Ольги строится на ярком лаконичном и сценическом диалоге
княгини с посланцами "Деревьской земли".
Героикой дружинного эпоса овеян образ сурового простого и
сильного, мужественного и прямодушного воина Святослава. Ему чужды
коварство, лесть, хитрость - качества, присущие его врагам-грекам,
которые, как отмечает летописец, "лстивы и до сего дни". С малой
дружиной он одерживает победу над превосходящими силами врага: крат-
кой мужественной речью воодушевляет своих воинов на борьбу: "...да
не посрамим земле Руские, но ляжем костьми, мертвыи бо срама не
имам".
Святослав презирает богатство, он ценит только дружину,
оружие, с помощью которых можно добыть любое богатство. Точна и
выразительна характеристика этого князя в летописи: "..легько ходя,
аки пардус, войны многи творяще. Ходя, воз по собе не возяше, ни
котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли или
говядину на углех испек ядише, ни шатра имяше, но подьклад послав и
седло в головах; такоже и прочии вои его вси бяху".
Святослав живет интересами своей дружины. Он даже идёт
наперекор увещеваниям матери - Ольги и отказывается принять христи-
анство, боясь насмешки дружины. Но постоянное стремление Святослава
к завоевательным войнам, пренебрежение интересами Киева, его попытка
перенести столицу Руси на Дунай вызывает осуждение летописца. Это
осуждение он высказывает устами "киян": "...ты, княже, чюжея земли
ищеши и блюдеши, а своея ся охабив (оставил), малы (едва) бо нас не
взяша печенези...".
Прямодушный князь-воин гибнет в неравном бою с печенегами у
днепровских порогов. Убивший Святослава князь печенежский Куря,
"взяша главу его, и во лбе (черепе) его сьделаша чашю, оковавше лоб
его, и пьяху из него". Летописец не морализует по поводу этой смер-
ти, но общая тенденция все же сказывается: гибель Святослава являет-
ся закономерной, она следствие его ослушания матери, следствие его
отказа принять крещение.
К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе
Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых
пирах, устраиваемых в Киеве, - Корсунская легенда. С одной стороны,
перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с
другой - идеальный правитель-христианин, наделенный всеми доб-
родетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и
монашескому чину и т.п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с
княземхристианином летописец стремился доказать превосходство новой
христианской морали над языческой.
Княжение Владимира было овеяно героикой народных сказаний уже
в конце Х - начале ХI в.
Духом народного героического эпоса проникнуто сказание о
победе русского юноши Кожемяки над печенежским исполином. Как и в
народном эпосе, сказание подчеркивает превосходство человека мирного
труда, простого ремесленника над профессионалом-воином - печенеж-
ским богатырем. Образы сказания также строятся по принципу контрас-
тного сопоставления и широкого обобщения. Русский юноша на первый
взгляд - обыкновенный, ничем не примечательный человек, но в нем
воплощена та огромная, исполинская сила, которой обладает народ рус-
ский, украшающий своим трудом землю и защищающий ее на поле брани от
внешних врагов. Печенежский воин своими гигантскими размерами
наводит ужас на окружающих. Хвастливому и заносчивому врагу
противопоставляется скромный русский юноша, младший сын кожевника.
Он совершает подвиг без кичливости и бахвальства. При этом
сказание приурочивается к топонимической легенде о происхождении
города Переяславля - "зане перея славу отроко ть", но это явный
анахронизм, поскольку Переяславль уже не раз упоминался в летописи
до этого события.
С народным эпосом связано также сказание о Белгородском киселе.
В этом сказании прославляется ум, находчивость и смекалка русского
человека.
И сказание о Кожемяке, и сказание о Белгородском киселе -
законченные сюжетные повествования, строящиеся на противопоставлении
внутренней силы труженика бахвальству страшного только на вид врага,
мудрости старца - легковерию печенегов. Кульминацией сюжетов обоих
сказаний являются поединки: в первом - единоборство физическое, во
втором - единоборство ума и находчивости с легковерием, глупостью.
Сюжет сказания о Кожемяке типологически близок сюжетам героических
народных былин, а сказания о Белгородском киселе - народным сказ-
кам.
Фольклорная основа явно ощущается и в церковной легенде о посе-
щении Русской земли апостолом Андреем. Помещая эту легенду,
летописец стремился "исторически" обосновать религиозную
независимость Руси от Византии. Легенда утверждала, что Русская зем-
ля получила христианство не от греков, а якобы самим учеником Христа
- апостолом Андреем, некогда прошедшим путь "из варяг в греки" по
Днепру и Волхову, - было предречено христианство на Русской земле.
Церковная легенда о том, как Андрей благословил киевские горы,
сочетается с народным сказанием о посещении Андреем Новгородской
земли. Это сказание носит бытовой характер и связано с обычаем
жителей славянского севера париться в жарко натопленных деревянных
банях.
Составители летописных сводов ХVI в. обратили внимание на
несоответствие первой части рассказа о посещении апостолом Андреем
Киева со второй, они заменили бытовой рассказ благочестивым предани-
ем, согласно которому Андрей в Новгородской земле оставляет свой
крест.
Таким образом, большая часть летописных сказаний, посвященных
событиям IХ - конца Х столетий, связана с устным народным творчес-
твом, его эпическими жанрами.

И с т о р и ч е с к и е п о в е с т и и с к а з а н и я
в с о с т а в е л е т о п и с и.
По мере того как летописец переходит от повествования о собы-
тиях давно минувших лет к недавнему прошлому, материал летописи
становится все более исторически точным, строго фактическим и офици-
альным.
Внимание летописца привлекают только исторические личности, на-
ходящиеся на вершине феодальной иерархической лестницы. В изоб-
ражении их деяний он следует принципам средневекового историзма.
Согласно этим принципам в летопись должны заноситься события лишь
сугубо официальные, имеющие историческое значение для государства, а
частная жизнь человека, окружающая его бытовая обстановка не ин-
тересует летописца.
В летописи вырабатывается определенный и четкий идеал князя-
правителя. Этот идеал неотделим от общих патриотических идей
летописи. Идеальный правитель выступает живым воплощением любви к
родной земле, ее чести и славы, олицетворением ее могущества и дос-
тоинства. Все его поступки, вся его деятельность определяются благом
родины и народа. Поэтому князь в представлении летописца не может
принадлежать самому себе. Он в первую очередь исторический деятель,
который появляется всегда в официальной обстановке, наделенный всеми
атрибутами княжеской власти. Д. С. Лихачев отмечает, что князь в
летописи всегда официален, он как бы обращен к зрителю и представлен
в наиболее значительных своих поступках. Добродетели князя являются
своего рода парадной одеждой; при этом одни добродетели чисто
механически присоединяются к другим, благодаря чему стало возможно
совмещение идеалов светских и церковных. Бесстрашие, храбрость, во-
инская доблесть сочетаются со смирением, кротостью и прочими христи-
анскими добродетелями.
Если деятельность князя направлена на благо родины, летописец
всячески прославляет его, наделяя всеми качествами наперёд заданного
идеала. Если деятельность князя идет вразрез с интересами государ-
ства, летописец не жалеет черной краски и приписывает отрицательному
персонажу все смертные грехи: гордость, зависть, честолюбие, корыс-
толюбие и т. п.
Принципы средневекового историзма получают яркое воплощение в
повестях "О убьеньи Борисове" (1015 г.) и об ослеплении Василька
Теребовльского, которые могут быть отнесены к жанру исторических
повестей о княжеских преступлениях. Однако по своему стилю это
совершенно разные произведения. Повесть "О убьеньи Борисове" излага-
ет исторические факты убийства Святополком братьев Бориса и Глеба с
широким использованием элементов агиографического стиля. Она строит-
ся на контрасте идеальных князей-мучеников и идеального злодея -
"окаянного" Святополка. Завершается повесть похвалой, прославляющей
"христолюбивых страстотерпцев", "сияющих светильников", "светлых
звезд" - "заступников Руской земли". В ее концовке звучит молитвен-
ный призыв к мученикам покорить поганых "под нозе князем нашими и
избавить их "от усобныя рати", дабы пребывали они в мире и единении.
Так в агиографической форме выражена общая для всей летописи патри-
отическая идея. В то же время повесть "О убьеньи Борисове" интересна
рядом "документальных" подробностей, "реалистических деталей".
Написанная попом Василием и помещенная в летописи под 1097 г.,
"Повесть об ослеплении Василька Теребовльского" выдержана в стиле
историко-документальном.
Экспозицией сюжета является сообщение о съезде князей "на ус-
троенье мира" в Любече. Единодушие собравшихся выражено речью,
сказанной якобы всеми князьями: "Почто губим Руськую землю, сами на
ся котору деюще? А половци землю нашю несуть розно, и ради суть, оже
межю нами рати. Да ноне отселе имемся в едино сердце, и блюдем Рус-
кые земли; кождо да держить отчину свою...".
Устанавливаемый новый феодальный порядок взаимоотношений (
"кождо да держит отчину свою") князья скрепляют клятвой - крес-
тоцелованием. Они дают друг другу слово не допускать распрей,
усобиц. Такое решение встречает одобрение народа: "и ради быша людье
вси". Однако достигнутое единодушие оказалось временным и непрочным,
и повесть на конкретном, страшном примере ослепления Василька дво-
юродными братьями показывает, к чему приводит нарушение князьями
взятых на себя обязательств.
Мотивировка завязки сюжета повести традиционная, провиденци-
алистическая: опечаленный "любовью", согласием князей дьявол
"влезе" в сердце "некоторым мужем"; они говорят "лживые словеса"
Давыду о том, что Владимир Мономах якобы сговорился с Васильком о
совместных действиях против Святополка Киевского и Давыда. Что это
за "некоторые мужи" - неизвестно, что в действительности побудило
их сообщить свои "лживые словеса" Давыду - неясно. Затем провиден-
циалистская мотивировка перерастает в чисто психологическую.
Поверив "мужам", Давыд сеет сомнения в душе Святополка. Последний,
"смятеся умом", колеблется, ему не верится в справедливость этих ут-
верждений. В конце концов Святополк соглашается с Давыдом в необ-
ходимости захватить Василька.
Когда Василько пришел в Выдубицкий монастырь, Святополк
посылает к нему гонца с просьбой задержаться в Киеве до своих
именин. Василько отказывается, опасаясь, что в его отсутствие дома
не случилось бы "рати". Явившийся затем к Васильку посланный Давыда
уже требует, чтобы Василько остался и тем самым не "ослушался брата
старейшего". Таким образом, Давыд ставит вопрос о необходимости соб-
людения Васильком своего долга вассала по отношению к сюзерену.
Заметим, что Борис и Глеб гибнут во имя соблюдения этого долга. От-
каз Василька только убеждает Давыда, что Василько намерен захватить
города Святополка. Давыд настаивает, чтобы Святополк немедленно от-
дал Василька ему. Вновь идет посланец Святополка к Васильку и от
имени великого киевского князя просит его прийти, поздороваться и
посидеть с Давыдом. Василько садится на коня и с малой дружиной едет
к Святополку. Характерно, что здесь рассказ строится по законам
эпического сюжета: Василько принимает решение поехать к брату только
после третьего приглашения.
О коварном замысле брата Василька предупреждает дружинник, но
князь не может поверить: "Како мя хотять яти? оногды (когда недавно)
целовали крести. Василько не допускает мысли о возможности нарушения
князьями взятых на себя обязательств.
Драматичен и глубоко психологичен рассказ о встрече Василька
со Святополком и Давыдом. Введя гостя в горницу, Святополк еще
пытается завязать с ним разговор, просит его остаться до святок, а
"Давыд же седяше, акы нем", и эта деталь ярко характеризует
психологическое состояние последнего. Натянутой атмосферы не выдер-
живает Святополк и уходит из горницы под предлогом нербходимости
распорядиться о завтраке для гостя. Василько остается наедине с
Давыдом, он пытается начать с ним разговор, "и не бе в Давыде гласа,
ни послушанья". И только теперь Василько начинает прозревать: он
"ужаслься", он понял обман. А Давыд, немного посидев, уходит.
Василька же, оковав в "двою оковы", запирают в горнице, приставив на
ночь сторожей.
Подчеркивая нерешительность, колебания Святополка, автор рас-
сказывает о том, что тот не решается сам принять окончательного
решения о судьбе Василька. Святополк созывает наутро "бояр и кыян" и
излагает им те обвинения, которые предъявляет Васильку Давыд. Но и
бояре, и "кыяне" не берут на себя моральной ответственности. Вынуж-
денный сам принимать решение, Святополк колеблется. Игумены умоляют
его отпустить Василька, а Давыд "поущает" на ослепление. Святополк
уже хочет отпустить Василька, но чашу весов перевешивают слова
Давыда: "...аще ли сего (ослепления. - В. К.) не створишь, а пустишь
й, то ни тобе княжити, ни мнем. Решение князем принято, и Василька
перевозят на повозке из Киева в Белгород, где сажают в "истобку
малу". Развитие сюжета достигает своей кульминации, и она дана с
большим художественным мастерством. Увидев точащего нож торчина,
Василько догадывается о своей участи: его хотят ослепить, и он
"вьзпи к богу плачем великим и сиенаньем". Следует обратить
внимание, что автор повести - поп Василий - не пошел по пути агиог-
рафической литературы. Согласно житийному канону здесь должно было
поместить пространный монолог героя, его молитву, плач.
Точно, динамично автор передает кульминационную сцену. Основная
художественная функция в этой сцене принадлежит глаголу - своеобраз-
ному "речевому жесту", как понимал его А.Н. Толстой. Входят конюхи
Святополка и Давыда - Сновид Изечевич и Дмитр:

"и почаста простирати ковер,
и простерша, яста Василка
и хотяща й поврещи;
и борящется с нима крепко,
и не можаста его поврещи.
И се влезше друзии повергоша й,
и связаша й,
и снемше доску с печи,
и вьзложиша на перси его.
И седоста обаполы Сновид Изечевичь
и Дмитр, и не можаста удержати.
И приступиста ина два,
и сняста другую дску с печи,
и седоста,
и удавиша й рамяно, яко персем троскотати."

Вся сцена выдержана в четком ритмическом строе, который созда-
ется анафорическим повтором соединительного союза "и", передающим
временную последовательность действия, а также глагольными рифмами.
Перед нами неторопливый рассказ о событии, в нем нет никакой
внешней эмоциональной оценки. Но перед читатепем - слушателем с
большой конкретностью предстает полная драматизма сцена: "И приступи
торчин... держа ножь и хотя ударити в око, и грешися ока и перереза
ему лице, и есть рана та на Василке и ныне. И посем удари й в око, и
изя зеницю, и посем в другое око, и изя другую зеницю. И том часе
бысть яко и мертв".
Потерявшего сознание, бездыханного Василька везут на повозке,
и у Здвиженья моста, на торгу, сняв с него окровавленную рубашку,
отдают ее помыть попадье. Теперь внешне бесстрастный сказ уступает
место лирическому эпизоду. Попадья глубоко сострадает несчастному
она оплакивает его, как мертвеца. И услышав плач сердобольной жен-
щины, Василько приходит в сознание. "И пощюпа сорочкы и рече: "Чему
есте сняли с менее да бых в той сорочке кроваве смерть принял и стал
пред богомь".
Давыд осуществил свое намерение. Он привозит Василька во
Владимир, "акы некак улов уловив". И в этом сравнении звучит мораль-
ное осуждение преступления, совершённого братом.
В отличие от агиографического повествования Василий не
морализует, не приводит библейских сопоставлений и цитат. От повес-
твования о судьбе Василька он переходит к рассказу о том, как это
преступление отражается на судьбах Русской земли, и теперь главное
место отводится фигуре Владимира Мономаха. Именно в нем воплощается
идеал князя. Гиперболически передает Василий чувства князя, узнав-
шего об ослеплении Василька. Мономах "..ужасеся и всплакав и рече:
"Сего не бывало есть в Русьскей земьли ни при дедех наших, ни при,
отцих наших, сякого злам. Он стремится мирно "поправить" это зло,
чтобы не допустить гибели земли Русской. Молят Владимира и "кыяне"
"творить мир" и "блюсти землю Русскую", и расплакавшийся Владимир
говорит: поистине отци наши и деди наши зблюли землю Русьскую, а мы
хочем погубити". Характеристика Мономаха приобретает агиографический
характер. Подчеркивается его послушание отцу и своей мачехе, а также
почитание им митрополита, сана святительского и особенно "чернечес-
кого". Обнаружив, что он отступил от основной темы, рассказчик
спешит "на свое" возвратиться и сообщает о мире со Святополком,
который обязывался пойти на Давыда Игоревича и либо захватить его,
либо изгнать. Затем автор рассказывает о неудавшейся попытке Давыда
занять Василькову волость благодаря вмешательству брата Василька
Володаря и возвращению Василька в Теребовль. Характерно, что в
переговорах с Володарем Давыд в свою очередь пытается свалить свою
вину в ослеплении Василька на Святополка.
Мир затем нарушают Василько и Володарь. Они берут копьем город
Всеволож, поджигают его и "створи мщенье на людех неповинных, и
пролья кровь неповинну". Здесь автор явно осуждает Василька. Это
осуждение усиливается, когда Василько расправляется с Лазарем и
Туряком (подговоривших Давыда на злодеяние); "Се же 2-е мщенье
створи, его же не бяше лепо створити, да бы бог отместник был".
Выполняя условия мирного договора, Святополк Изяславич изгоня-
ет Давыда, но потом, преступив крестное целование, идет на Василька
и Володаря. Теперь Василько вновь выступает в ореоле героя. Он
становится во главе войска, "вьзвысив крести. При этом и над воинами
амнози человеки благовернии видеша крести.
Таким образом, повесть не идеализирует Василька. Он не только
жертва наветов, жестокости и коварства Давыда Игоревича, легковерия
Святополка, но и сам обнаруживает не меньшую жестокость как по от-
ношению к виновникам зла, так и по отношению к ни в чем неповинным
людям. Нет идеализации и в изображении великого князя киевского
Святополка, нерешительного, доверчивого, слабовольного. Повесть поз-
воляет современному читателю представить характеры живых людей с их
человеческими слабостями и достоинствами.
Повесть написана типично средневековым писателем, который
строит ее на противопоставлении двух символических образов "креста"
и "ножа", лейтмотивом проходящих через все повествование.
"Крест" - "крестное целование" - символ княжеского братолюбия
и единомыслия, скрепленных клятвой. "Да аще кто отселе на кого
будеть, то на того будем вси и крест честный",- этой клятвой скреп-
ляют князья свой договор в Любече. Василько не верит в коварство
братьев: "Како мя хотять яти? оногды целовали крест, рекуще: аще кто
на кого будеть, то на того будеть крест и мы вси". Владимир Мономах
заключает мир со Святополком "целоваше крест межю собою". Василько,
отмщая свою обиду Давыду, поднимает "крест честный".
""Нож" в повести об ослеплении Василька - не только орудие
конкретного преступления - ослепления Василька, но и символ княжес-
ких распрей, усобиц. "...Оже ввержен в ны нож!" - восклицает
Мономах, узнав о страшном злодеянии. Затем эти слова повторяют пос-
лы, направленные к Святополку: "Что се зло створил еси в Русьстей
земли и ввергл еси ножь в ны?"
Таким образом, "Повесть об ослеплении Василька Теребовльского"
резко осуждает нарушение князьями своих договорных обязательств,
приводящих к страшным кровавым преступлениям, приносящим зло всей
Русской земле.
Описания событий, связанных с военными походами князей, приоб-
ретают характер исторического документального сказания, свидетель-
ствующего о формировании жанра воинской повести. Элементы этого жан-
ра присутствуют в сказании о мести Ярослава Окаянному Святополку
1015 - 1016 гг. Завязкой сюжета является весть Ярославу из Киева от
сестры Предславы о смерти отца и гибели Бориса; Ярослав начинает
готовиться к походу, собирает войска и идет на Святополка.
В свою очередь Святополк, "пристрои бе-щисла вой, Руси и
печенег", идет навстречу к Любечу. Противные стороны останавливаются
у водной преграды - на берегах Днепра. Три месяца стоят они друг
против друга, не решаясь напасть. И только насмешки и укоры, броса-
емые воеводой Святополка в адрес Ярослава и новгородцев, вынуждают
последних на решительные действия: "...аще кто не поидеть с нами,
сами потнем его". На рассвете Ярослав со своими войсками переправля-
ется через Днепр и, оттолкнув ладьи, воины устремляются в бой.
Описание битвы - кульминация сюжета: "...и сступишася на месте.
Бысть сеча зла, и не бе лзе озером печенегом помагати, и притиснуша
Святополка с дружиною ко озеру, и вьступиша на лед и обломися с ними
лед, и одалати нача Ярослав, видев же Святололк и побеже, и одоле
Ярослав". При помощи постоянной стилистической формулы "бысть сеча
зла" дана оценка битвы. Победа Ярослава и бегство Святополка - раз-
вязка сюжета.
Таким образом, в данном летописном сказании уже наличествуют
основные сюжетно-композиционные элементы воинской повести: сбор
войск, выступление в поход, подготовка к бою, бой и развязка его.
Аналогично построены сказания о битве Ярослава со Святополком
и польским королем Болеславом в 1018 - 1019 гг., о междоусобной
борьбе Ярослава с Мстиславом в 1024 г. Здесь следует отметить появ-
ление ряда новых стилистических формул: враг приходит "в силе тяж-
це", поле боя "покрыша множество вой"; битва происходит на рассвете
"вьсходящую солнцю", подчеркнута ее грандиозность "бысть сеча зла,
яка же не была в Руси", воины "за рукы емлюче сечахуся", "яко по
удольем крови тещи" 1.
Символический образ битвы-грозы намечен в описании сражения у
Листвена между войсками Ярослава и Мстислааа в 1024 г.; "И бывши
нощи, бысть тма, молонья, и гром, и дождь... И бысть сеча силна, яко
посветяше молонья, блещашеться оружье, и бе гроза велика и сеча сил-
на и страшна".
Образ битвы-грома использован в сказании 1111 г. о коалицион-
ном походе русских князей на половцев, здесь же вражеские войска
сравниваются с лесом: "вьуступиша аки борове".
В описание сражения вводится мотив помощи небесных сил (ан-
гелов) русским войскам, что свидетельствует, по мнению летописца, об
особом расположении неба к благочестивым князьям.
Все это позволяет говорить о наличии в "Повести временных лет"
основных компонентов жанра воинской повести.
В рамках исторического документального стиля выдержаны в
летописи сообщения о небесных знамениях.

Э л е м е н т ы а г и о г р а ф и ч е с к о г о с т и л я.

Составители "Повести временных лет" включали в нее и произ-

1 См.: Орлов А. С. Об особенностях формы русских воинских
повестей (кончая ХVII в.). М., 1902.

Ведения агиографические: христианскую легенду, мученическое житие
(сказание о двух варягах-мучениках), сказание об основании
Киево-Печерского монастыря в 1051 г., о кончине его игумена Феодосия
Печерского в 1074 г. и ряд сказаний о черноризцах печерских. В аги-
ографическом стиле написаны помещенные в летописи сказания о
перенесении мощей Бориса и Глеба (1072) и Феодосия Печерского
(1091).
Летопись возвеличивала подвиги основателей Киево-Печерского
монастыря, который был "поставлен" ни "от царей, и от 6ояр, и от
богатства", а "слезами, и пощением, и бдением" Антония и Феодосия
печерских. Под 1074 г. вслед за рассказом о преставлении Феодосия
летописец повествует о печерских черноризцах, которые всяко светила
в Руси сьяють". Прославляя христианские добродетели печерских
иноков, прорицателя Еремея, прозорливого Матвея и черноризца Исакия,
летопись в то же время отмечает и отдельные теневые стороны монас-
тырского быта. Попытка некоторых монахов покинуть печерскую обитель